Я - Тайига

— Значит, вот что мы имеем, — взял деловой тон Риан, когда я вынырнула и принялась умываться (от нас противно разило вином), — Анри и Ригана вот-вот уедут, а мы заперты. Выхода два. Первый, магически затратный: обратится в мышь и выскользнуть в коридор. Но здесь возникают две проблемы: расход силы на преобразование и уместность возврата в кошачье обличие.

— Чем это тебе Тая перестала нравиться? — оскорбилась я.

— Котами, что за ней начали увиваться, — отрезал Риан.

— А что, нормальные коты, — не согласилась я исключительно из вредности. — Особенно, черный.

Некоторое время Риан молчал, а я прямо слышала, как он считает до ста — чтобы успокоиться. А потом сказал:

— Ладно, кошкой так кошкой. Теперь по поводу силы. Нам ее хватит только на два обращения. Потом придется сутки восстанавливаться и есть много куриного мяса. А если за это время с Анри что-нибудь случиться? Мы тогда не сможем придти ему на помощь.

— Ты ожидаешь неприятностей?

— Больших, — неохотно признался Риан. — Мне Ригана не нравиться.

— Надо же, — не удержалась и съязвила я. — А мне казалось с точностью наоборот. Особенно ее грудь.

— Грудь может и хороша, а ее обладательница — нет. Потом кот этот черный…

— Неприятно, когда домогаются? — ухмыльнулась я.

— Черный кот — это знак от Тайиги. Предостерегающий, — сердито поведал напарник.

— Но это мы Тайига!

— Мы пользуемся ее телом, а вот где она сама — большой вопрос. Поэтому предлагаю быть настороже и рассмотреть второй вариант — дождаться прислугу. Она обязательно придет, чтобы убрать комнату. А потом двинемся к часовне.

— До поместья десять километров. Ты предлагаешь проделать весь путь на кошачьих лапках? Или рассчитываешь остановить дилижанс? — скептических хмыкнула я. — Надо сейчас превращаться.

— И снова уговорила, — с подозрительной покладистостью согласился Риан.

И я вдруг поняла, что он самым бессовестным образом провел меня. Я обиделась и собиралась полностью устраниться, а вместо этого только что подтвердила, что мы продолжаем оставаться напарниками. Снова уходить в обиду, значит проявлять непоследовательность, а так благородные леди не поступают. Смятению в моей душе помешала разрастись горничная. Риан, подобно камню из пращи, проскользнул мимо нее и вылетел в открытую дверь. Мы понеслись по коридорам и лестницам в сторону парадного выхода. Но на выходе из дворца остановились. В дверях толпился народ. Много народу. Парикмахеры, портные, служанки, повара — все они пытались увидеть что-то во дворе, не решаясь выйти. Стражники не мешали. Более того, они находились в первых рядах любопытствующих.

И все молчали!

Это было неправильно и чертовски тревожно. Мы начали присматривать среди плотного скопления ног для себя лазейку и нашли. Но только хотели нырнуть, как оттуда вылез черный кот. Огромный, лоснящийся, с противно-самодовольной усатой мордой. Он издал счастливый мурк и, задрав хвост, направился к нам.

— Достал! — прорычал Риан и кинулся навстречу.

Кот обижено взвыл, когда наши зубы впились в его переднюю лапу.

— Хватит, Риан, прекрати! — закричала я. — Ему же больно!

Риан, удивительное дело, послушался. Выплевывая из пасти клочья шерсти он нырнул в лес ног, а мы, не выдержав, обернулись. Зря. Поймав наш сочувственный взгляд, котяра воспрянул духом и ринулся следом.

Оказавшись на улице мы забыли о черных котах. Дождь ненадолго прекратился. Посреди покрытой лужами площади стояла черная повозка, запряженная четырьмя вороными тяжеловозами. Рядом с ней я увидела своего отца. Герцог рыдал. Было необычно и страшно видеть этого сильного воина и национального героя таким сломленным. Около него стоял суровый король, печальная королева, епископ Иеремийский и моя мачеха. Она изящно промокала уголки глаз кружевным платочком. Моя сестра находилась чуть поодаль в компании черного, как грач, канцлера и длинноного Вионота. Кавалеры всячески демонстрировали к ней заботу, а Миона старательно пыталась придать своему лицу выражение вселенского горя. Получалось плохо. Ее лицо сияло как новенький медяк.

Принц с принцессой, как и остальные придворные, толпились на почтительном расстоянии от повозки. Его высочество шептал что-то на ушко Ригане, та печально кивала, а окружающие их дамы и господа тянули шеи, горя желанием услышать этот рассказ.

Анри был отделен от остальных двумя офицерами. У меня защемило сердце при виде него. Легкомысленное розовое платье с пышными фалдами, озорная мушка у искусно накрашенного рта, тугой локон, игриво выбившийся из прически — все это выглядело сейчас крайне неуместно. Но наглый типчик держался гордо, невозмутимо снося злорадные взгляды тех, кто еще недавно источал преданное обожание.

Епископ Иеремийский развернул свиток и откашлялся, приготовившись читать. Казалось, даже ветер затих. Все приготовились внимать словам верного слуги Святой Троицы.

И в этот торжественный момент мы почувствовали, как чьи-то зубы сомкнулись на загривке, а нас буквально вдавило в землю.

— Мразь! Убью! Разорву на части! — взревел Риан. — Меня, потомка великого Центура, решил трахнуть вшивый кот!?!