Я - Тайига

Когда змейки послушно соскользнули с моей руки ему на лапу, чудовищное притяжение закончилось. Монстр на мгновение пропал из вида, а мы с Норой грохнулись на землю.

— Мой хвост! Ты сломала мне хвост, — принялась стенать подо мной подруга.

Я попыталась подняться, но тут воздух сгустился. Надо мной навис богомерзкий охальник из клетки. Только теперь вместо жутких обрубков у него были крылья. Два прекрасных, темно-серых крыла!

— Мои крылья, — взвыла я. — Урод, ты украл мои крылья!

«За урода ответишь», — пообещал этот гад, прожигая меня золотом своих кошачьих глаз. И улетел.

Мне хотелось плакать. Я чувствовала себя униженной, а главное меня лишили самого лучшего, что у меня было в жизни.

— Он тебя все же укусил? — встревожено спросила подруга.

— Хуже, — вздохнула я. — Я больше никогда не буду летать.

— Хвала Троице, — облегченно вздохнула Нора. — Давай, Лира, одевайся. Пора сваливать. Если узнают, что мы выпустили чудище…

Это привело меня в чувство. Взявшись за руки, мы бросились домой.

3. Ночные приключения продолжаются

Хоть за шесть лет мы и наловчились карабкаться по простыням, все равно определенные неудобства присутствовали. Главным предназначением институтской формы являлось воспитание из нас благородных девиц: скромных и знающих себе место (которое, как известно, с краю), но при этом изысканно-утонченных. Так, глубокие капюшоны плащей были не оторочены атласом, а набиты песком — для того, чтобы держать головы всегда смиренно опущенными и скрывать нас от нескромных глаз. Обувь у нас не из мягкой кожи, а настоящие деревянные тиски — ведь благородная леди полна терпения, а ее ножка изящна и мала. Наши платья не с зауженной талией и пышными юбками, а просто узкие, с утягивающей сзади шнуровкой — в таких много в столовой не поешь, а главное, в них невозможно ни бегать, ни даже быстро ходить — только семенить.

Плащи и обувь перед нашими вылазками мы просто снимали. А вот проблему с платьями приходилось решать по-другому.

Я оглянулась и с наслаждения вздохнула пьянящие ароматы сада. Сумрачно и тихо: ни листик не шелохнется, ни веточка не хрустнет, ни птичка не вскрикнет. Мое любимое время суток! Мир замер на перепутье. Еще несколько минут, и восток начнет светлеть; три сестрицы, побледнев, поспешат восвояси; у Норы исчезнет ее хвостик, а меня перестанут раздирать сожаления по утраченным крыльям. Жизнь войдет в привычную колею.

С такими мыслями я задрала юбку на пояс, поплевала на руки и подпрыгнула. Ступни привычно пропустили простынную веревку между собой, превращая ее в ступеньки. Несколько быстрых рывков — и я у окна. Оно узкое и небольшое, поэтому протиснуться в него дело не из легких. Но мы с Норой худенькие и ловкие. Я подтянулась, перекинула тело через подоконник, ловко спрыгнула на стол, оттуда на пол. И в очередной раз испытала глубочайшее облегчение. Конечно, приятной сегодняшнюю прогулку трудно назвать: потеряла я значительно больше, чем приобрела. Но главное — нас с Норой никто не заметил. Мы живы и здоровы. Я прошептала благодарственную молитву Святой Троице и взялась за кувшин с водой. После приключений, меня всегда мучила адская жажда. Только я хотела наполнить кружку…

— Ай! — очень тихо, но с глубочайшим отчаянием выдохнула Нора.

Она уже наполовину перекинулась через окно, но почему-то не спешила нырнуть в комнату.

— Что? — шепотом осведомилась я.

Меня охватили пренеприятнейшие предчувствия.

— Кто-то держит, — сообщила она потерянным голосом.

А потом взвизгнула и буквально свалилась в келью. Следом на нас рухнуло что-то еще. Темное и большое.

Некоторое время мы с Норой рассматривали незваного гостя в тусклом лунном свете. Я кивнула на окно. Нора понятливо кивнула и бросилась закрывать ставни. Ну а я зажгла свечу.

Незнакомец оказался довольно молодым. Во всяком случае, морщин я на его лице не заметила. И симпатичным: высокие скулы, тонкий прямой нос, красиво очерченные губы. Глаза закрыты, но большие, с пушистыми, как у девушки, ресницами.

Мы склонились ниже, и сразу в нос ударил отвратительнейший пивной запах… При всем моем уважении к святому напитку, я на дух не переношу ни его вкус, ни запах. К этому запаху примешивался еще один — солоноватый, с легким металлическим оттенком. Я осторожно дотронулась до темных волос. Влажных и слипшихся. Кровь. Похоже, наш незваный гость основательно приложился головой.

— Эй, ты жив? — испуганно спросила Нора.

Незнакомец ответил самым неприятным способом: выгнулся дугой, захрипел, а на его губах выступила пена.

Мозг лихорадочно заработал. Конечно, по правилам мы обязаны немедленно вызвать нашу классную даму. Вот только на вопросы, которые начнет задавать нам Агнесс, отвечать очень не хотелось.

— Неси ночной горшок, — решительно приказала я.

С трудом, но получилось сделать так, чтобы незнакомец лежал на моем колене лицом вниз.

— Черт! — зашипела я.

Попытка засунуть ему пальцы в рот чуть не сделали меня калекой. Зубы у парня оказались острыми.

— Нора, подай пестик… Только заверни во что-нибудь, чтобы он зубы себе не переломал.