Я тебя куплю

— Вы рядом с ним ни в чем нуждаться не будете. Он за двоих любить будет. Империи Адель придет конец. Это неизбежно. Она сама все потеряет, потому что ума нет. И Камиль освободится. Вы тогда его на ровную дорожку выводите. Если боитесь, что криминальный мир его не отпустит, то успокою вас: таких, как он, убивать нельзя. Перед ним всегда будут пресмыкаться. Он живым полезен.

— Чем он будет полезен, отложив оружие?

— Вера, Анастасия. Все мы живем верой. И бандиты тоже. Камиль не расколется даже под страхом смерти. Значит, опасности, как «язык», не представляет. А пригодиться в будущем, как наемник, может.

У меня мурашки бегут по спине. Я передергиваю плечами, не желая даже думать о подобном.

— Адель сложнее. Ей либо решетка, либо побег, либо смерть светит. Тут без варианта на «долго и счастливо».

— Вы действительно приехали попрощаться, — вздыхаю я. — Знаете, когда я впервые услышала о вас от Камиля, он назвал вас хорошим человеком. Сказал, что вы пытались уберечь детей от жажды легких денег. А еще сказал, что вы правы, раз знать таких детей не желаете. Вы не сомневайтесь, он любит вас. Вы подарили ему семью, и за это он вам очень благодарен.

Чеховской хмыкает, опустив лицо. Я легонько глажу его по плечу. Никакие разговоры не нужны, когда все очевидно.

Вошедший в библиотеку Роман крутит в руке телефон и, опасно скалясь, вальяжной походкой приближается к нам. Вид такой довольный, словно исполнилась его заветная мечта — он наконец-то во главе бандитской группировки. И весь этот ликующий образ напоминает мне о его Дне рождения. Примерно также высокомерно и самовлюбленно он смотрел на меня в ожидании, что раздеваться начну.

— Отвези меня в аэропорт, — просит его отец.

— Уже? Не погостишь? — Тот присаживается на угол стола.

— Не нравится мне тут. Холодно.

— Да, тут не Москва.

— Не о том я холоде, сынок. О сердцах ваших. Совсем заледенели.

— Ты из-за Камиля бычишься? Побесится и успокоится. Его только недавно из больнички выписали. Реабилитация еще.

Я закатываю глаза, с трудом сдерживаясь, чтобы не послать его.

— Меня уже в клинике ждут. Не буду заставлять врачей нервничать, — отвечает Чеховской старший.

— Как хочешь. Отдам Азизу приказ. Он тебя отвезет. — Он с абсолютным равнодушием звонит Азизу, вводя меня в ступор.

Это же твой отец! Очнись! Он не в соседнем доме живет. А совсем скоро его не станет. Как можно быть таким бессердечным?! Выслуживаться перед подонками ради власти, но пренебрегать умирающим отцом?!

— Давайте дождемся Камиля. Мы с ним вас отвезем, — поправляю я неприятную для меня ситуацию.

— Вам и без меня есть, чем заняться. Например, о свадьбе подумать.

— О какой еще свадьбе? — Взгляд Романа падает на мой палец. Кольцо буквально отражается в его глазах, разжигает в них огонь. — Молодец, братец. Не успел от одной невесты избавиться, другую окольцевал.

Вот же сволочь! В точности как сестрица. Выделяя себя на фоне Камиля, ничем не брезгует.

— Ты брал бы пример, — парирую я. — Тем более вы с ним так похожи. Оба на медсестричек запали.

— Сын? — удивляется Чеховской старший. — Я чего-то не знаю?

Тот хмурится, не въезжая, о чем я. Пожимает плечами, растерянно глядя на меня.

— Ну я о той медсестре с твоего Дня рождения. Помнишь?

Он глыбой застывает без малейшего движения. Пусть не думает, что если крутой бандит, то я трепетать перед ним буду. Кажется, я уже дала понять, что со мной нельзя играть, каким бы грозным гангстером он ни был.

— Что за медсестра? — переспрашивает отец.

— Да так. Ничего серьезного, — бормочет Роман, сверля меня угрожающим взглядом. — Ты же знаешь, я не поклонник долгих отношений. С истериками Паолы разобраться бы сначала.

— Надеюсь, когда-нибудь ты остепенишься. Пусть внуков позовут. Попрощаюсь и поеду.

— Нет, вы не поедете! — настаиваю я. — Я же сказала, мы с Камилем вас отвезем. Не лишайте его права попрощаться. Пожалуйста.

Вижу, как Чеховской старший добреет, сиять начинает. Приятно ему, что не всем детям он безразличен.

— А вы настойчивы, Анастасия. Умеете уговорить.

— Просто я очень сильно люблю вашего младшего сына.

— Тогда пусть нам принесут чай. Подождем его.

Взбодрившийся Чеховской старший нравится мне куда больше. Общаясь с ним, в какие-то моменты даже забываю, чей он отец. Слушаю веселые рассказы из детства Камиля, хоть и не во все верю. Не исключено, что где-то Чеховской проявляет фантазию, чтобы история казалась ярче. Но в целом, узнаю, каким озорным, но добрым мальчишкой был Камиль.

Время летит незаметно. Роман исчезает, заскучав в нашей компании, а потом до нас доносятся их с Адель повышенные голоса. Не скажу, что они ругаются. Скорее, спорят. Она истерит, он пытается ее успокоить.

Чеховскому не по себе от этого, но не комментирует. Впрочем, что он скажет? И без того неловко старику за таких неблагодарных, жестоких детей.

Камиль возвращается на виллу еще больше сбитый с толку, чем был, когда уезжал. От нехорошего предчувствия у меня начинает сосать под ложечкой. Неужели снова что-то стряслось? Надеюсь, он никого не убил.

— Часы надел, — замечает Чеховской.