Я тебя не знаю

– Тимофей? – Варвара зашла к нему в кабинет. Она была похожа на золотоискателя, который наконец нашел прииск, но не там, где ожидал. Прекрасная женщина, хороший друг и замечательная коллега. Все их раскрытые дела в конечном итоге были ее заслугой. Она делала всю самую сложную работу: копалась в информации, обнаруживала связи, которые никто, кроме нее, никогда бы не обнаружил, и умела делать правильные выводы. Если и писать об их дуэте роман, то главной героиней должна быть именно она.

– Я кое-что обнаружила относительно Анисии. Не знаю, к счастью или к сожалению для нас, но она какое-то время наблюдалась у психиатра.

Иногда новости бывают неожиданными, а иногда являются венцом всему.

– Обнаружить это было практически невозможно. Чуть больше года назад Анисия (тогда еще Алиса) две недели лежала в клинике Хорватского. Их основное направление – наркология, но иногда туда попадают люди с легкими расстройствами, например пациенты с паническими атаками или синдромами сильной тревожности. Руководитель отделения – доктор медицинских наук. Я считаю, мы должны с ним пообщаться.

Тимофей кивнул.

– Как несчастный муж воспринял новость? – спросила Варвара, направляясь к выходу.

– Да никак. Потрясен, конечно же. Но утро у него не задалось с самого начала: Анисия ушла. Забрала все, кроме любимой чашки. На фоне этого новость, что его супруга, возможно, убивала людей, уже не так шокирует.

– Ты будешь его допрашивать?

– Пока нет. Я вообще сначала планировал отвезти его в офис, но потом он предположил, что жена накачала его снотворным – иначе как она могла взять и исчезнуть? Сейчас он сдает кровь для анализа.

– Что думаешь о нем?

– Добрейший человек. Ему не повезло. Или, наоборот, очень повезло, если смог проснуться. Так что поехали к доктору медицинских наук. Может, он что-то расскажет.

По пути к машине Тимофею и пришло сообщение.

– Черт! – выругался он. – Мы ее не арестовали. Анисия пропала.

«Вся наша жизнь – это отблески», – сказала Анисия однажды.

Мы сидели на берегу Москва-реки. Солнце ложилось на воду особенным образом: лучи играли на мелкой ряби и перед глазами блестели тысячи солнечных зайчиков.

А однажды она сравнила вечер с тишиной, которая возникает на концерте, когда музыкант закончил играть одну пьесу и готовится играть вторую.

«Забавно», – ответил я ей тогда. А сам подумал, что ее любовь к красивым образам шла от внутренней борьбы. Она как будто пыталась проверить на прочность систему: внутри ее и снаружи, в настоящий момент или во времена до своего рождения. Глубокое и непостижимое действие. Именно оно составляло тот магнетизм и силу притяжения, что привлекли меня, когда я, прогуливаясь с фотоаппаратом, навел на нее объектив фотоаппарата. Анисия так и стоит перед моими глазами: застывшая, посреди спешащей толпы, и что-то заставило ее в мою сторону обернуться, чтобы навсегда остаться девушкой с фотографии.

«Как ты отличаешь влюбленность от любви?» – спросил я ее, когда мы тоже, кстати, сидели где-то на набережной, но совсем в другом месте. По-моему, в районе Кремля, а скамейки, по задумке архитекторов, были установлены так, что отдыхающие на них сидели спиной к воде. Поэтому мы могли видеть все и ничего. Все – потому что перед нами проезжали машины, сотни людей прогуливались по огромному парку «Зарядье» и золотые купола играли на солнце. А ничего – потому что за нашими спинами происходила такая же жизнь, существовала другая половина города, а еще вода, состоящая из триллиона капель, превратившихся в реку.

«Влюбленность, – ответила она, – это заряд. Он может пробить любую стену или взорваться в руках у стреляющего. А любовь – это еще более страшная сила. Только не понимай слово “страх” как ужас или испуг. Понимай его как “трепет”. Трепетная сила. Вот это и есть любовь».

И в тот момент, когда я слушал ее, мне показалось, что именно любовь связывает нас: никакого направления чувств, а только состояние – умиротворяющее, утешающее и укрепляющее.

«Люди не могут разлюбить друг друга, – сказала она однажды, за несколько дней до того, как мы стали мужем и женой. – Человек может потерять любовь. В себе. Свою собственную. И тогда это будет концом всего».

Возможно, она это говорила о себе, о том дне и состоянии, в котором пребывала уже тогда? Надеясь, что любовь вернется. А потом поняла, что не вернется никогда.

Тогда что же она делает сейчас, в эту минуту, без меня и без любви?