Я тебя не знаю

В полиции мне сообщили о результатах. В крови было обнаружено снотворное. Не в тех количествах, чтобы убить меня – ее мужа, – но достаточно, чтобы я проснулся не утром, а днем. Но почему-то утром я уже бодрствовал – что еще большее чудо, поскольку в полиции сказали, что при некоторых обстоятельствах такое количество могло и убить. Если бы совпали несколько факторов. «Но слава богу, вы не пьете, у вас здоровое сердце, крепкий организм и хорошо отлаженный метаболизм», – сказала мне женщина. Она так и останется в моей памяти женщиной – без возраста и без имени. А возможно, в какой-то момент пропадет из воспоминаний. Женщина, сообщившая, что при определенных обстоятельствах моя жена вполне могла меня убить.

Александр Иванович – глава отделения наркологии в клинике Хорватского. Перед ним сидели двое полицейских. Красивая женщина и непримечательной внешности мужчина. Аккуратно одеты. Вид у обоих усталый. Наверное, так выглядят все, кто целыми днями охотится за преступниками.

– Александр Иванович, – заговорил Тимофей, – нас интересует пациент, которая зарегистрирована у вас как Алиса Григоренко. Мы знаем, что она лечилась в вашей клинике. Это неофициальный разговор. Вас ни в чем не обвиняют, но нам нужно знать о ней как можно больше.

По этажу разносился запах еды. Пациенты садились за обед.

Какое-то время Александр Иванович искал в компьютере данные об Алисе.

– Она попала ко мне по просьбе моего знакомого коллеги. Симптомы сильной тревожности на грани психоза, которые накладывались на алкогольную зависимость. Она не была запойной пьяницей, но выпивка усиливала ее внутренний дисбаланс. Через три недели я ее выписал, и после мы несколько раз созванивались. Насколько я знаю, она бросила пить.

– А что вы знаете о ее жизни вне больницы? – Тимофей старался задавать вопросы прямо, но деликатно.

– Только то, что она рассказывала сама. Тяжелое детство, детский дом, поиски себя. У нас есть психолог, в его обязанности входит беседа со всеми пациентами. Если бы Алиса была в тяжелом или критическом состоянии, я бы про это знал.

– У нее бывали посетители?

– Да, к ней несколько раз приезжал молодой человек. У него библейское имя, Давид. Только поэтому я его и запомнил.

– Сейчас он мертв.

– Какое отношение это имеет ко мне? – Александр Иванович сохранял абсолютную невозмутимость.

– К вам – никакого. Но у Алисы и прежде были молодые люди, и они тоже умирали. Мы знаем еще о двух случаях. Каждый раз это были признаки самоубийства от передозировки снотворного. Причем в том количестве, когда смерть могла и не наступить.

– Я ничего про это не знал.

– А вам известно, что каждые полтора-два года Алиса меняла свои имена? Например, была Надеждой – и именно так звали ее сестру-близнеца, которая умерла совсем маленькой.

– Нет, этого я знать не мог. При поступлении в клинику мы берем у пациентов паспортные данные. Никакого обмена информацией с другими структурами мы не ведем.

– Стань вам известны подобные факты, вы бы обратили на Алису особое внимание?

– Безусловно.

– Ваша специализация – наркология. Но вы доктор медицинских наук. Я нашел в Интернете несколько ваших работ. Если мы говорим о расстройстве личности, вы бы смогли распознать это за три недели, что она жила у вас?

– Необязательно. Большинство расстройств протекают циклично: ухудшение состояний сменяется ремиссией. В последнем случае определить, что напротив тебя клинический пациент, не так просто, если не знаешь этого заранее. К тому же все три недели она находилась на медикаментозном лечении. Мы проводим деликатную терапию – не такую, как в большинстве платных клиник. Мне важно не «глушить» психику пациентов, а оставлять им «окно» для борьбы с собственными состояниями. Но все равно это таблетки.

– Сейчас у нее паспорт на имя Анисии. Она вышла замуж вскоре после смерти Давида, а своему супругу, по-видимому, рассказывала собственное видение истории, где была ни в чем не виновата. Также мы понимаем, что три смерти и возможное покушение на еще одного человека не могут быть простым совпадением. Что как врач вы можете сказать об этом?

– Как врач я могу сказать, что для анализа нужно больше информации. Психика человека похожа на головоломку, и иногда она становится лабиринтом, из которого невозможно найти выход. Девочка перенесла тяжелую психологическую травму: ее сестра-близнец трагически погибла. Насколько я понимаю, у нее вообще не было нормального детства. Став взрослой, она пытается, с одной стороны, построить спокойную жизнь, а с другой – каким-то образом «закрыть» все вопросы, которые ее мучают.

– Вы не исключаете, что ее поступки могут быть вызваны расстройством личности?