Я тебя не знаю

И вижу, как он стиснул челюсти так, что желваки заиграли, натягивая кожу, и мне это доставило удовольствие. Поддеть его. Оттолкнуть именно сейчас, когда, казалось, он приблизился настолько, что почти сломал мое сопротивление. Он думал, что сломал. Но черта с два. Я так легко не сдамся. Это у него все с чистого листа, а мой грязный настолько, что негде и черточку поставить. И только я буду решать, выбросить этот лист или смотреть на него и вспоминать, где и как был сделан каждый грязный развод на нем. Забыть — означало дать шанс этому снова. Дать шанс причинить себе боль.

— Скорее всего, имеется опыт, — с легкой усмешкой, и я поняла, что мне дали сдачи. Притом хорошо так. Намеренно или ненамеренно, но по самому больному месту. Так что перед глазами черные точки пошли, вперемешку с теми смсками, что читала в его телефоне… Смсками от нее… Силуэтами блондинистые локоны, выпяченные губы, голубые глаза с длинными ресницами, грудь в кружевном лифчике.

— Который не пропьешь…, — с силой оттолкнула его от себя, поправляя подол платья и оглядываясь в поисках туалета, — я даже думаю, что весьма обширный и разнообразный.

Увидела узкую дверь у лестницы на склад и сразу туда направилась. Захлопнула за её собой и ударила ладонями о край раковины, кусая губы, глядя на свое отражение. Ну вот он и сделал тебе больно, и сделает еще не раз. Это был пробный удар. Наугад. А как поймет, куда бить… станет, как и в прошлом, именно по больному.

— Так, может, расскажешь мне о моем опыте? — стоит за дверью, а я даже выражение его лица знаю. Злится, что поговорить не может. Хочет вытрясти из меня все.

Продолжая смотреть себе же в глаза и вспоминая, как чемоданы ему ставила в прихожей, а он руки в карманы сунул и наблюдал, как я их вытаскиваю после его сакраментального «не понял». А ведь все прекрасно он понял. Сразу же.

— Я свечку не держала.

Вышла из туалета, завязывая волосы в хвост на затылке, а он меня с ног до головы осматривает, и я понимаю, что меня все еще ведет от взгляда его вот этого темного исподлобья, от рук сильных, от этой небритости неухоженной. У самой щеки покалывает и подбородок. Раздражение точно будет после этих поцелуев бешеных, уже сейчас кожу печет. Когда в последний раз было такое… Кажется, в самом начале наших отношений. Потом он брился всегда, так чтоб ни одной «колючки».

— Знаешь, что, Евгения, мне надоело угадывать и строить предположения. Может, ты мне все же возьмешь да расскажешь, что между нами происходило последнее время.

А я все еще на щетину его смотрю и вспоминаю, как читала где-то монолог одного разведенного мужчины. Он говорил, что точно не знает, когда именно разлюбил свою жену, но хорошо помнил один случай, как вернулся очень поздно домой с работы и не пошел в ванну бриться, как делал это обычно, потому что она любила его гладкие скулы. Это был первый раз, когда он на нее «забил». Потом будут и другие, хуже, наглее, омерзительней, но вот этот он запомнил лучше всего.

И я вдруг подумала, что примерно так же происходило и у нас, и началось все с каких-то мелочей. Возможно, я их сейчас и не вспомню, но они точно были.

— Так что? Поговорим?

Я не могла. Да, я ужасно хотела выпалить ему про его любовницу, про его смски, про его уходы из дома. Про то, что, скорее всего, жил у нее этот год, раз квартиру продал. И не могла. Это как признать собственное ничтожество, выглядеть жалкой в его глазах, изначально самой рассказать, что он предпочел мне другую. Я не могла. Наверное, это было моим личным барьером. Либо он узнает сам, либо пусть все это останется в прошлом. Да, я тоже хотела забыть. Особенно сейчас. Когда он снова вернулся к нам. Я очень хотела перечеркнуть это проклятое прошлое. И мне было страшно. Страшно, что он узнает и захочет узнать о ней больше. Захочет ее увидеть… Мне казалось, еще раз я это не переживу.

— Мне нечего тебе рассказывать. Я уже все сказала. Мы последнее время не ладили. Ссорились постоянно. Последний раз поругались, и я вспылила, выставила твои вещи за дверь, а ты ушел и уже не вернулся.

Кирилл вдруг расхохотался. Так громко, что у меня его смех зазвенел в ушах.

— Я сказала что-то смешное?

— Здесь все смешно от начала и до конца, — шагнул опять ко мне и резко схватил за локти, — ты мне лжешь. Постоянно и нескончаемо лжешь, я не знаю, на черта тебе это нужно, но ты не договариваешь. Давай! Исповедуйся! Что я сделал?! Убил кого-то? Украл что-то? Бил тебя? Что я, блядь, сделал? Я в последний раз спрашиваю. Потом я сам все начну узнавать. И не дай Бог, я узнаю что-то такое о тебе, что мне не понравится!

— Обо мне? — теперь рассмеялась я, — Узнавай. Мне больше нечего добавить.

— Отлично. Значит, сам.

Так же резко отпустил меня и направился к двери.

— Ты куда?

— В банк, восстанавливать свои кредитки, я сегодня получил паспорт на почте, — обернулся, увидел, как я подняла сумочку с пола, и как отрезал, — я сам справлюсь.