Я тебя не знаю

Едва девчонки ушли в школу, взял ее прямо на кухне, на столе. Все то же ощущение голода по ней. Словно не я, а само тело помнило о том, что год к ней не прикасался. Где-то за моей матовой шторкой пряталась тоска, и я ее ощущал даже сквозь запотевший полиэтилен. Не верил я, что мог разлюбить её. Что-то мне подсказывало — я из тех, кто один раз и до самой могилы. Хотя, черт его знает. Может, тот «я» был последним кретином и мудаком, и у него были совсем иные понятия о семье и о любви. Пока брал ее снова, распахнув полы халата и врезаясь в податливое тело, сминая полную грудь ладонями, сатанея от того, как она подпрыгивает в такт моим толчкам, и как дерзко торчат большие, красноватые после вчерашнего соски. Вбирал их снова в рот, сильно всасывая, прикусывая и нежно облизывая, закидывая ее ноги к себе на плечи и вбиваясь в нее еще глубже так, что стол ходуном под нами. И мать его так — пусть разваливается. Я наслаждался каждым ее стоном, думал о том, что мое все это. Она — моя. Впивался в припухшие губы губами, и сам пьянел от кайфа бешеного. Не мог я, блядь, отказаться от нее и отдать другому. НЕ МОГ, И ВСЕ!

* * *

А потом мы провели ревизию в моих сумках. Нашли ноутбук, еще один сотовый. Кое-что еще нашел, пока жена на звонок по работе отвечала. На самом дне под свернутыми свитерами пальцы нащупали нечто твердое и холодное. Я сразу понял, что это. Быстро достал и сунул в ящик стола в кабинете.

Решил, что займусь всем этим потом, после похорон, на которые меня уговорила пойти Женя. Мне до какого-то абсурда не хотелось. Понимал, что это скотство — не пойти, что работали вместе, и близок был ко мне Олег. А я не хочу, и все. Эгоистом себя чувствовал, и перед Снежинкой стыдно. А мне просто горя не хочется чужого, отчаяния не хочется. Мне хорошо. Я себя счастливым чувствую. Я со своим счастьем смеяться хочу, а не с мрачной рожей скорбеть по кому-то, кого не помню. Но я, конечно же, пошел. И на поминки поехали домой к нему. Настя, девушка Олега, сказала, что я у них почти не бывал. Только пару раз заезжал. Мне это показалось странным, как и то, что к матери я его тоже не привозил. Тогда почему Женя сказала, что мы дружили? Хотя она разве это говорила? Она говорила, что Олег везде за мной следовал и был предан, что могло означать его работу на меня… но, возможно, ближе я его не подпускал. Я мог в это поверить. Кажется, я был довольно скрытным типом. В такие минуты мне хотелось себя спросить — а сейчас я какой? Я бы мог что-то скрывать от семьи? Ответ напрашивался сам собой — смотря что.

Я осматривался дома у покойного. Скромная двухкомнатная квартира на окраине города со старыми обоями и мебелью. Такое впечатление, что ремонт в ней вообще никогда не делали со времен коммунизма. Я что был такой тварью, что не платил ему? По идее, у него была неплохая зарплата. В отчетах бухгалтера, которая вела мои дела, проставлены довольно круглые суммы, которые заходили Олегу на счет. Тогда почему такая нищета беспросветная. Или это его тараканы? Кажется, паренек был довольно странноватым типом. Я даже невольно усмехнулся — зато я что ни на есть нормальный. Со своей амнезией.

Женя пошла с Настей на кухню, а я медленно перемещался по просторной комнате. Все старое. Допотопное. Даже шторы и скатерти. Какие-то фото в рамках стоят. Лица на фотках незнакомые. Никого не узнал. Да и какая теперь разница, как жил Олег. Это было его личное дело. Меня это не касается.

Я зашел на кухню и сел за стол. Думал, на поминки еще народ соберется, но кроме нас с Женей, так никого и не было. Странно все это. Странно и дико как-то. Умер человек. А у него даже друзей нет и родни.

— Настя, а где семья Олега? Почему никто не приехал?

— Так нет у него семьи, — девушка хлеб с колбасой надкусила и на меня посмотрела большими карими глазами, — детдомовский он. Брат погиб, когда Олежек маленьким был. Мать запила, потом под машину бросилась. Так он рассказывал. Тетка была у него старая, в деревне жила, после смерти матери Олега она в эту квартиру переехала. Его у себя не оставила. Сдала в детдом. Она умерла, когда Олег как раз школу окончил и домой вернулся. Инсульт, вроде как. Я подробности не выясняла.

«Очень удобно умерла, как раз когда пареньку потребовалась жилплощадь» — и тут же тряхнул головой, отгоняя эти мысли.

— А Олег нуждался? Ну, я в том смысле, что квартира старая и… у него денег не было на ремонт?

Настя опустила взгляд и поковырялась вилкой в салате.

— Он странный был. Не такой, как все. Очень странный. Не хотел ничего менять здесь. Говорил, что это музей. Что здесь все так, как при матери и при брате было. Что он ничего менять не намерен. Ну а я… а мне все равно было… я его… я его так любилааа.

Она всхлипнула, и Женя обняла ее за плечи, успокаивая. Посмотрела на меня очень многозначительно. Чтоб допросы прекратил. Но девчонка сама не умолкала.

— Мы с ним в интернете познакомились. Долго переписывались. Я из города другого приехала. Сразу к нему. Мне и пойти теперь некуда. Только домой возвращаться.