Я тебя не знаю

Приподнялась и прижалась губами к его щеке, замирая от наслаждения сделать это самой за столько времени. Иметь право это сделать. Он глаза закрыл и дышит тяжело через раздувающиеся ноздри, а я целую и остановиться не могу. Губы обжигаю о его кожу, и хочется еще и еще с диким упоением, с таким безумным удовольствием, словно я сделала долгожданный глоток воды после опустошающей и иссушающей все тело жажды. Обхватила его лицо ладонями, поворачивая к себе и прижимаясь губами к его губам. Легкое касание, и оба замерли, глядя друг другу в глаза, и еще одно, отрываясь на доли секунд, чтобы с громким стоном впиться в друг друга, жадно проталкивая языки. Сплетая вместе. Потянул меня на себя. Рывком усаживая на колени, лихорадочно задирая подол платья на пояс, притягивая за ягодицы вперед, не отрываясь от моих губ в голодном поцелуе. Откинулась назад, подставляя грудь его широко раскрытому рту, случайно надавила на руль, и машина взвыла, но никто из нас даже внимание не обратил. Кирилл дернул вниз корсаж платья. Слабая резинка ворота с легкостью спустилась, обнажая грудь с болезненно набухшими сосками. Тяжело дыша, смотрю, как загорелись его глаза, наклонился и жадно втянул сосок в рот, а я, запрокинув голову, протяжно застонала, двигаясь на его коленях и чувствуя промежностью напряженный член, и ощущая острую необходимость почувствовать его в себе. Немедленно. Сейчас. Убедиться, что все по-настоящему. Он настоящий. Мы настоящие, и он вернулся ко мне. Выбрал меня.

Когда муж проник в меня пальцем, я глубоко вздохнула и всхлипнула, впиваясь ногтями в его плечи, но он тут же вытащил его и набросился на мой рот, заглушая стон разочарования, умело растирая подушечкой пальца пульсирующий клитор, размазывая мою влагу вдоль всего лона и снова проникая внутрь, хрипло постанывая мне в губы. Молча. Ни одного слова не говорит, только ласкает до умопомрачения и смотрит мне в глаза, а я не могу смотреть, мои веки словно свинцом налиты, и все тело вскидывает от возбуждения. Голодная по нему за этот год до исступления. Забывшая об оргазмах и о том, какое наслаждение могут дарить мужские пальцы… любимые мужские пальцы. Никакая механика не заменит этого дикого возбуждения мозга, когда только от одной мысли, что это ОН, уже начинает трясти. Все вернулось с какой-то безумной остротой, с узнаванием и в то же время новизной каждого касания, поцелуя и толчка. Но я не могла сейчас думать ни о чем, я хотела его чувствовать рядом. В себе, на себе и возле себя. Я не могла справиться с дыханием. Не могла дышать. Я захлебывалась каждым вздохом, потираясь горящей плотью о его пальцы, глядя пьяным взглядом, как ловит ртом мои соски, как жадно втягивает их в рот, не переставая толкаться пальцами глубоко внутрь, удерживая меня за поясницу, не давая пошевелиться.

В этот момент опять зазвонил его сотовый. Потянулся за аппаратом, не прекращая двигать рукой, заставляя закатывать глаза, и когда ответил хриплым «алло», я сорвалась, кусая губы, чтобы не закричать. Содрогаясь и сжимая обеими руками его запястье.

— Да, — прокашлялся, — мама со мной. Что? Вот черт. Мы сейчас будем.

Отключил сотовый, глядя на меня все еще вздрагивающую и тихо постанывающую после волны наслаждения.

— Дома то ли трубу прорвало, то ли бойлер потек. Говорят, все в воде.

Мы расхохотались одновременно, и Кирилл наклонил меня к себе, целуя в искусанные губы.

— Я с тобой закончу дома. Поехали, а то дети утонут.

* * *

В квартиру мы поднимались по лестнице, лифт не работал, останавливаясь в пролетах, чтобы целоваться до умопомрачения и боли в губах.

— Боже, я забыла ключи, — смеясь прошептала я, приглаживая его волосы и поправляя воротник помятой рубашки, и сдерживаясь, чтобы снова не рассмеяться. Все вдруг исчезло. Все вдруг ушло куда-то в бездну даже не прошлого, а в ту самую часть воспоминаний, которые называешь ошибками и не хочешь о них даже думать.

— Сделай умное лицо и звони в дверь — дети откроют.

— Ужас, у меня губы опухшие, и на голове черти что… Боже, Алиска догадается.

— Не догадается. Посмотри на меня. Нет, не так. Серьезно посмотри.

— Как я могу смотреть на тебя серьезно? У меня губы от тебя болят.

— Только губы?

Прижал к стене на лестнице и снова впился в мой рот, сжимая скулы пальцами и проталкивая язык все глубже, отвлекая от всех мыслей.

— Может, зайдете в дом?

Мы оба вытянулись и замолчали, глядя на высунувшуюся из-за дверей Алиску в мягкой пижаме в горошек, с сонными глазами и с тряпкой в руках.

— Я вас два часа ждала. Где вас носило? Я уже перекрыла бойлер и воду всю убрала. Могли и не приезжать.

Виновато посмотрели друг на друга. А Алиска бросила тряпку в ведро и ушла к себе в комнату. Кирилл тут же сгреб меня в объятия и снова жадно поцеловал, сминая ягодицы ладонями.

— С ума сошел?

— О даааа.

Едва зашли в квартиру, он включил свет в душе и затолкал меня за дверь, закрывая ее за нами на защелку и откручивая посильнее кран.

— Детииии! — прокричала шепотом.

— А ты молча, маленькая? Умеешь молча кончать?