Я тебя никогда не любила (СИ)

Дни рождения в один день у обеих - на меня это оказало сильное впечатление. К такому обстоятельству следовало бы отнестись как к простому совпадению и не более. Однако вопреки логике и здравому смыслу, которых я всегда старался придерживаться, это совпадение предстало предо мной как фатальная предопределенность всего, что случилось у меня с Ольгой сразу, как неизбежность всего того, что произошло потом.

Совпадение внешних параметров жизни было абсолютным, но различалось по сути - это был другой ритм, другой уклад, и если бы я женился на Ольге, этому укладу мне пришлось бы отдать свою оставшуюся жизнь. Это был незнакомый и некомфортный мне быт, к которому надо было привыкать. Все равно, как поменять имя и фамилию, как сменить кожу. Все свободное время я был бы обязан посвятить ей, её ребенку, маме, даче, выполнению всех ее многочисленных просьб и поручений. И, наоборот, про своих родственников, друзей и конечно о дочери мне пришлось бы забыть.

Я поймал себя на мысли, что роль любовника устраивает только меня. И хотя в статус жениха и мужа я переходить не торопился, но чувствовал, что таковым уже являюсь. Знаменитый вопрос принца Датского мог звучать и по-другому - жениться или не жениться? Потому что именно этот вопрос стоял и перед ним, и передо мной одинаково как один из ключевых в наших с ним сюжетах. Мы оба не хотели жениться на своих О. Но вопрос неумолимо надвигался как ледник в кайнозойскую эру, продвижение которого я пытался всячески затормозить. И чем больше я сопротивлялся его продвижению, тем ниже опускался градус нашей любви.

Наши отношения становились все более непонятными, за исключением моих отношений с ее сыном. Я был уверен, что буду любить его как родного, смогу воспитать под себя, и никто не скажет, что воспитываю неправильно. Я хотел ребенка, сына, я стал пробовать себя в роли отца, у которого мальчик, и у меня получалось. При мне он начал говорить, я услышал его первые слова.

Мне открылся удивительный мир маленького мальчика. Его звали Станислав. Стас, Стасик - так звала его Ольга, так стал звать его и я. Наблюдая ежедневно свои различия с матерью, и подозревая, что здесь что-то не так, мальчишка успокоился, когда нашел совпадения с собой в моем лице. Когда Ольга и Стас гостили у меня, Стас по пятам ходил за мной, внимательно отслеживая все мои посещения по малой нужде. Наверно, ребенок еще не далеко ушел от того первозданного мира, который называют wild word, и потому его позывы возникали всякий раз как по заказу, и были обусловлены моими.

Мой "цёни" (у Стаса это означало "черный"), мой великолепный черный унитаз сослужил мне службу в воспитании такую, которая никогда не сравнится ни с какими кубиками, картинками, книжками. Когда унитаз атаковывался с двух сторон, умываясь фонтанами из двух источников, я чувствовал себя великим педагогом, причем без особых к тому усилий, а воспитательный эффект был в разы больше, чем всякие занимательно-развивающие игры. Какое другое удовольствие в воспитании мальчишки можно сравнить с этой простой взаимной, а главное, естественной демонстрацией самых начальных мужских достоинств!

Оказалось, что я научил его еще кое-чему:

-Стасик мне ноги целует, у тебя научился. Вот глупый. - Ольга сообщила мне об этом с легкой усмешкой, означавшей, что такой "учебе" она была совсем не против.

-Ничего, зато это самая правильная мужская глупость.

Мои уроки гендерной самоидентификации помогли Стасу обрести, а мне удвоить собственную гордость от нашей принадлежности к противоположной от женщин половине человечества. Стас своим быстроразвивающимся мужским умом догадался, что к этой половине не относится не только мать, но и его бабушка, а еще ее соседка-подружка по даче и лестничной площадке. Было забавно видеть, как он с радостью отнес их всех к "девочкам". Я был горд своей ролью, рад успехам, и считал Стасика своим продолжением, решив, что это и есть бессмертие, которое я уже приобрел.

Вопреки общепринятому этикету, пусть и дежурному, Ольга ни разу не спросила о моей дочери. Эта тема если и интересовала ее, то с другой, чисто практической стороны.

Я купил дочери велосипед, и не смог соврать Ольге, сколько он стоит. Ольга нервно дернулась, но в комментариях была сдержана:

-Ну и избалована же она у тебя.

В начале знакомства недостаточность денег еще не является определяющей причиной для женских упреков. Поначалу они замаскированы под какие-нибудь "неправильное воспитание", "баловство", "потакание детскому эгоизму" и все в этом роде.

Я опешил. Я внимательно смотрел на неё и молчал. Что в этом ее еще не очень сильном, эмоциональном недовольстве потом проявит себя во всю силу женской непримиримости?

Ольга быстро справилась с собой:

-Извини. Просто я очень ревную тебя к твоей семье.