Я тебя… никогда!

Несколько часов мужчина откачивал свою даму: заставлял пить тёплую сладкую воду, мазал виски нашатырём, делал массаж, целовал, обнимал, ласкал.

Понемногу Регина успокоилась, прекратила истерить, наконец, заснула.

Семён вытер пот, улёгся рядом.

Всё-таки он любит эту женщину.

– Подумаешь – не дала. Разве это проблема? Зато она хозяйка хорошая, жена, мать, бабушка.

На кой чёрт менять шило на мыло, часы на трусы? Стрый друг лучше новых двух. Приспособимся как-нибудь, все невзгоды переживём. Спи, родная. Всё было!!! Да ничего ещё толком у нас не было. А истерика, ревность – то от большой любви.

Оба-на!

Как мы с Люсей встретились, отчего решили уединиться, вспомнить сложно, да и ни к чему.

Возможно, любовь с первого взгляда. Во всяком случае, она меня не разочаровала.

Подружка скакала на мне по третьему кругу. С её слов в подобной позе она лучше чувствует, быстрее кончает.

Когда девчонке хорошо – мне ещё лучше.

Резвилась подруга как призовая кобыла на отборочных скачках, лихо подбрасывая породистый зад, то и дело меняла аллюр с галопа на рысь, то замедляясь, то ускоряя темп.

Когда в третий раз пошли за бурным оргазмом, я за неё испугался: так загнаться недолго.

Я на пределе, а ей хоть бы хны. Разошлась – не остановишь.

Глаза закрыты, лицо и шея в красных пятнах, спринтерское, но довольно ровное дыхание. Груди торчком, прыгают, словно теннисные мячики. Животик мышечными кубиками играет. Держит меня за руки, словно посредством этого джойстика управляет переживаниями. Личико сосредоточенное, внимание сконцентрировано на процессе.

Короче, я в ауте. Ещё пять секунд и отлетаю. Где меня потом искать, не представляю. Такого кайфа отродясь не ловил. Фея разврата, королева эроса!

В самый неподходящий момент – зуммер на её смартфоне. Телефон Люськин рядом лежал (привычка у неё такая – без трубки даже в туалет не ходит).

Подруга на автомате поднесла трубку к уху, а там… парень её, Федька Кувакин с которым месяца два через день то расстаётся в истерике, то снова замуж собирается.

Твердит, как ненормальная, про сумасшедшую любовь. Кстати, про сумасшествие, может и не врёт: есть что-то такое в ней. Во всяком случае, было впечатление, что подруга не совсем со мной сексом занимается: слишком старательно исполняла танец любви, не обращая на меня внимания. Медитировала, что ли.

Во всяком случае, так и не позволила мне в процессе участвовать: сама, всё сама.

Из-за этого субъекта, кажется, и оказались мы с Люсьен в койке: успокоить девчонку пытался.

А силища у этой Люськи! Свою маленькую тайну натягивала девчонка на восставший кристалл так, словно пыталась разорвать своё бесценное сокровище на части, как простыню на бинты. Даже мне временами лихо становилось от предельных скоростей и свиста в ушах.

Знакомы мы давно, лет пять, если не больше. Часто в одной компании гуляли. Несколько раз целовались: так озорничали, не всерьёз, азарта ради.

Люська ничего девчонка, прикольная. Главное без комплексов. Но принципиальная. Если кто не понравится – подкатывать без толку.

Про некоторых подружек из нашей тусовки слухи нехорошие ходили: мол, ложатся под кого ни попадя, без разбора дают. Про Люську никогда никто слова плохого не сказал. Дальше поцелуев – ни-ни.

Последнее время пропала. Никто её не встреча, но все знали, что появился вроде жених, тот самый Федька, который сейчас звонит.

Студент. Весь такой на понтах, одет как сын олигарха. Во всяком случае, ни у кого из наших таких крутых шмоток отродясь не было.

Так вот, встретил я Люську на остановке по дороге в колледж. Сидит на лавочке, разноцветную косметику по мордашке размазывает пополам с солёными потёками из покрасневших глазок. Нос опухший, вид потерянный.

Хотел было мимо пройти, опаздывал. А она, как на грех, глазки подняла и в рёв.

Тут уж не заметить вроде как неприлично. Мало ли чего в жизни случается. Я и заговорил с ней.

– Привет, Люсьен, могу чем-то помочь?

– Разве что верёвку намыленную подгонишь.

– Бред. Какая верёвка. Слёзы высушить и на обложку журнала. Жизнь только начинается.

– Это не про меня. Федька разлюбил, женишок разлюбезный. Ночью расстались.

– С ночи так и сидишь? Замёрзла, небось. Пойдём ко мне, хоть чаем напою. Или тачку вызвать?

– Лучше к тебе. Я же три дня дома не ночевала. Мамаша увидит в таком виде – убьёт.

– Наоборот, обрадуется, что нашлась. Как пить дать с ума сходит.

– Это я схожу. У неё нервы крепкие. Можно я у тебя посплю, успокоюсь?

– Без проблем. Предки на неделю к бабушке подались, картошку копать. Можешь пока пожить. Предупредила бы всё же родителей.

– Подумаю. И ведь не звонит, паразит! Сказал, что таких тупых баб, как я, замуж не берут. Что я ему сделала? Ни в чём не отказывала. Девственность – пожалуйста. На блюдечке с голубой каёмочкой. Знаешь, как больно было. Жениться обещал, гадёныш. Собирались завтра заявление подавать. Ночь вместе провели, а утром как с цепи сорвался. Не нужна ты мне и всё. А я его люблю. И не верю нисколечко, что не любит. Не понимаю, какая муха его укусила. Не отдам его, никому не отдам!