Я тебя отвоюю

Потом на кровать полетело уже платье, Даша порывисто закрыла шкаф, подошла, застыла, несколько секунд скептически оценивая свой выбор, потом снова поднимая взгляд на Стаса, который стоял чуть сбоку, держал левую руку согнутой в локте, вертикально. Так, что расстегнутый пока манжет четко на уровне глаз, большой палец правой руки держится за пуговицу, а указательный и средний фиксируют петельку.

Даша будто дыхание затаила, глядя, как он умело застегивает сам, не испытывая и намека на сложности, которые, они оба помнили, испытывал совсем недавно.

Стас делает это с ухмылкой, даже не глядя, будто дерзко, а потом ухмылка становится еще шире, когда Даша сначала стягивает полотенце с волос, потом позволяет второму упасть к ногам.

— К черту тайминг, Волошин… Это надо отпраздновать…

Они делают всего по шагу друг к другу, но этого достаточно, чтобы такие вновь умелые руки Стаса безошибочно нашли Дашины бедра, одновременно сжимая их и прижимая ее к себе, а Дашины — зарылись в его, вновь коротко стриженные, по-прежнему местами с проседью, волосы.

— Так и скажем, Дашка. Вовремя никак не могли — праздновали…

Стас отрывается от губ, разворачивает Дашу, толкает на кровать… Прямо поверх платья, которое она сегодня таки вряд ли уже оденет.

И снова в деле руки, которые хватают девушку за щиколотку, гладят ступню от пятки до носочка, заставляют вытянуть ногу так, чтобы пострадавший пальчик оказался четко напротив губ.

— Не повезло тебе с хозяйкой, да? — и нет бы просто поцеловать, как собирался… Он начинает вести беседы, игнорируя то, что Даша не может сдержаться — сначала просто улыбается, позволяя щекам вволю раскраснеться, а потом и вовсе закрывает лицо руками, похрюкивая от смеха… Но это длится не долго, потому что пальчик жалели довольно формально, а потом то ли жалели, то ли просто целовали уже колени, бедра, живот, грудь, шею, губы…

— Брюки помнем…

— Уже помяли. Сейчас тебя еще помнем немножечко, а потом снова все погладим.

И Даша снова пытается хрюкать от смеха, но это не сильно получается, потому что первое движение — и уже стонет.

* * *

— Который час, Стас?! — Даша снова крикнула, хотя на сей раз это было не обязательно.

Стас сидел на кровати в спальне, заново застегивая манжеты. Как оказалось, брюки они помяли не то, чтобы очень сильно (они-то во время спонтанного «праздновательного» секса спокойно себе валялись на полу), в отличие от Даши и ее одежды. Поэтому теперь она одевалась в другое платье. Времени на прическу уже не было — просто подсушила феном, вспушила, глянула на себя… Выдохнула. Вроде бы хорошо. Косметику забросила в сумку, которую поставила рядом с собранными гостинцами — так и не застывшей до конца панна коттой, зато отлично остывшей (только вот кто ее просил-то?) уткой по-пекински, пирогом с курицей и плавленым сыром, мимозой…

— Без десяти восемь… — Стас ответил спокойно, дождался, пока из-за шкафа на него зыркнут испуганно, подойдут довольно быстро, спиной повернутся.

— Застегни, пожалуйста, — он поднялся, сначала убрал волосы, чтобы не попали ненароком в змейку, потом зафиксировал конец молнии, потянул. Когда задание было выполнено — коснулся губами плеча, за что получил улыбку от Даши, повернувшей чуть голову. — Спасибо. Опаздываем… — выдохнула с досадой, собиралась снова куда-то понестись, но Стас не дал. Поймал за запястье, дождался, пока сообразит, что не просто так не может сделать шаг в нужную сторону, посмотрит вопросительно…

— Сядь, Носик. Разговор есть.

Стас сказал привычной своей интонацией — немного ласки, немного серьезности, щепотка меланхоличность, но Даша почему-то напряглась. Открыла рот, собиралась напомнить, что рассиживаться им некогда… И закрыла. Поколебалась не больше двух секунд, потом же сделала, как просит.

Присела на краешек кровати, снизу-вверх глядя на то, как он обходит, разворачивается, уголки рта то и дело подрагивают в намеке на улыбку, во взгляде — немного озорства…

А потом… Достает что-то из кармана, сжимает в кулаке, продолжая смотреть в глаза, опускается на колено. Одно.

— Дашка… — только обращается, а у Даши… Тут же сбивается дыхание, начинают трястись руки и даже он сам немного расплывается, потому что слезы заполняют глаза… — Я же ни слова еще не сказал, а ты уже плачешь…

Стас попытался пошутить, а Даша только и могла, что мотнуть головой из стороны в сторону, закусывая губу, потому что он еще ни слова не сказал, а у нее уже сбывается мечта.

— Я люблю тебя, Носик. За нежность и силу, честность и отвагу. Мне даже кажется иногда, что такой, как ты, просто не может существовать. Вообще не может. Во всем нашем грязном мире. Но ты существуешь. И почему-то… За что-то… А может вопреки… Рядом со мной. Но знаешь, что я люблю в тебе больше всего?

Даша не знала, хотя сейчас она вообще, кажется, ничего не знала. Поэтому снова голова из стороны в сторону… И первая слезинка становится слишком грузной, чтобы задержаться на веке, поэтому скатывается.