Я тебя отвоюю

Стас так предложил, что у Даши в очередной раз за утро оборвалось сердце. Она с немым обожанием следила, как он встает из-за стола, собирает свою пустую посуду, выцарапывает из ее пальцев вилку, которой Даша последнюю минуту бессистемно елозила по блестящему дну своей тарелки… Несет к мойке, уже там разворачивается, бровь вздергивает. Видимо, все же нужно что-то ответить.

— Ты не должен, Стас. Я же понимаю, что тебе сейчас не до меня. Я свалилась, как снег на голову. Только усугубила все… Тебе и так непросто, а тут еще и я со своими…

— Хватит, Даш. Не решай за меня, главное. В остальном разберемся. Соберешься и съездим за вещами?

— Давай хотя бы я посуду помою… — и снова надо было ответить, но Даша… Не смогла. Просто потому, что сложно перестроиться за день. Сложно принять, что недосягаемый Стас может вдруг сам предложить ей пусть на пару дней, но переехать к нему. Вот так просто… Когда их связывает один единственный секс.

— Давай… — Стас не сразу ответил, смотрел еще какое-то время, потом хмыкнул, чуть подвинулся, освобождая место у мойки. Но далеко не отошел, остался рядом, следил, как Даша усердно моет приборы, то и дело вспенивая губку. Краснеет нещадно, смотреть на него боится почему-то.

Дождался, пока закончит, руки стряхнет, возьмет полотенце, которое сама же и забросила еще недавно в корзину во время их хозяйственного шоппинга…

Пискнет, когда Стас, наверное, довольно неожиданно, за талию ее к себе притянет, развернет, буквально подбросит на кухонный стол, разведет колени, вклиниваясь между…

Не успей он положить ладонь на верхний шкаф — Даша непременно стукнулась бы о него затылком, когда инстинктивно попыталась отпрянуть, просто из-за неожиданности.

— Ты чего? — задаст самый неуместный сейчас вопрос.

— Ты же не веришь пока, правда? Ждешь, когда на попятную пойду?

В этом, наверное, был весь Стас — умел видеть то, что Даша пыталась скрыть, как можно лучше.

— Мне кажется, я тебя заставила…

— Руки подними…

Даша сглотнула, но ослушаться не посмела. Сделала, как сказал, а потом покрывалась волнами мурашек, потому что он стянул с нее футболку, сначала не больно-то романтично выдернув из-под задницы, оставил совершенно голой… Кажется, она от кончиков пальцев краснела и до самых корней волос, когда он взглядом по телу бродил, пока не сфокусировался на глазах…

— Уже можешь опустить, — чуть улыбнулся, чем заставил ее покраснеть еще сильней. Даже ведь не заметила, что так и застыла — с поднятыми… — Если мужчина не хочет женщину, его невозможно заставить, поверь. И если рядом с собой не хочет — тоже невозможно. Я не говорю, что это просто, но я хочу. Вопрос закрыт?

Даша кивнула.

— Тогда воспользуемся сэкономленным тобой временем с пользой.

— А пре…

— Я купил. Как думаешь, зачем?

Можно было ответить.

Конечно, можно было, но Даша просто потянулась навстречу. К тому, кто чистит для нее огурцы, кто покупает «вещи первой необходимости», целует в основание шеи, когда она готовит кофе, лишает сомнений, хочет видеть рядом и просто хочет. А еще заставляет сначала вышептывать, а потом и выкрикивать свое имя в его полуоткрытые губы, то и дело вжимаясь затылком в вернувшуюся на верхний шкафчик руку.

* * *

В квартиру Даша поднялась сама, Стас остался в машине.

И пусть Красновская понимала, что вероятность застать здесь кого-то из близких не стопроцентная, все равно мандражировала. А когда убедилась, что квартира пуста — выдохнула… Собрала в небольшую сумку несколько комплектов одежды, косметику, с уколом в сердце заметила, что в ее чашке для зубных щеток стоит две… Ее и Богдана…

Перед ним было стыдно, но спроси у нее сто миллионов человек сто миллионов раз о том, вернулась бы в прошлое и изменила все? Даша ответила бы категорически — нет. Лучше испытывать стыд, чем рушить свою и его жизнь, когда понимаешь — ничего хорошего уже не получится.

Стас ждал ее у автомобиля, забрал сумку, бросил в багажник. Заметил, что руки трясутся, поймал за них, заглянул в глаза.

— Что? — задал максимально широкий вопрос. Что хочешь — то и отвечай.

— Веду себя, как подросток… Бегу от сложностей…

— Все бегут, Даш. На то мы и люди.

Она кивнула, обошла машину, устроилась на пассажирском, пристегнулась. Дождалась, пока то же сделает Стас, заведет машину, поедет…

— Но тебе все равно придется со всеми говорить, Даш. Ты должна это понимать…

— Я понимаю. Просто пока не готова. Они будут убеждать, жалеть, пытаться вразумить. А мне это не нужно.

— Так и объясни. Ты имеешь на это право…

Стас говорил правильные вещи, но Даша прекрасно понимала, что к любой формулировке можно сделать оговорку. К примеру, в их случае — оговорка о том, что ее по-прежнему считаю несамостоятельным ребенком. Все.

— Нам всем нужно остыть. А потом… Я приеду к родителям, мы поговорим…

— И с Артёмом?

— Нет. То, что он тебе наговорил… Он не имел права, — Даша сказала, пожалуй, излишне резко. Настолько, что Стас оторвался от дороги, сосредоточил взгляд на ней.

— Имел. Он твой брат. Он заботится…

— В задницу его заботу!

— Дашка… — Стас попытался обратиться мягко, девушка же только фыркнула. Видно было, что разозлилась.