Я тебя отвоюю

Даша задержалась взглядом на лице Стаса, сейчас не смущаясь, не боясь, что засечет и увидит там что-то такое, что не должен был… Сегодня с плеч падали гора за горой — груз недоговоренностей, груз незнания, груз невозможности признаться в чувствах. И на какое-то время стало легче. Главное, не думать о том, что завтра утром будут новые горы, но пока… Можно позволить себе просто наслаждаться. Внезапной идеальностью, родившейся на пепле.

Стас, возможно, не ожидал, что Даша встанет, заставит его руку поднять, устроится на коленях, обхватит шею, уткнется носом в щеку опять, чуть проведет — по колючей коже, потом губами коснется… Не ожидал, но против не был.

— Мы можем себе позволить только пить чай или спать, Носик, — он вроде бы хмыкнул, сам же нырнул рукой под футболку, щекоча пальцами живот, поднимаясь к груди, сжимая.

— Не хочу чай, — Стас голову повернул, Даша сама к губам потянулась. Коснулась, пробуя, потом еще раз, и еще, потом испытала приступ эйфории, когда не она сделала первый шаг, а он — заставил губы разомкнуть, целуя уже по-взрослому. Возможно, для кого-то это ровным счетом ничего не значило, а для Даши… Позволяло немного поверить в то, о чем он просил, говоря: «учись чувствовать»… И она чувствовала. То, что хотела.

Упоительный поцелуй на кухне с тем, кого любила всю сознательную жизнь. Его руки на теле. Где захочет, где посчитает нужным. Ее — на затылке. И за спиной будто снова растут крылья. Такие, как во время их полета. С пятиметровым размахом, сильные, мощные…

Такие, что не улыбнуться у Даши просто нет сил. И не оторваться, в глаза не заглянуть пылающим взглядом.

— Что? — и еще сильней, когда Стас задает вопрос, и тянется опять к губам, не больно-то заботясь о том, чтобы получить ответ.

— Я птица, Стас…

— Птица… Только не улетай, пожалуйста…

И в тот самый момент, когда обухом по голове стучит осознание — впервые в жизни не нужно одергивать себя, запрещая искать в его словах глубокий, интимный, чувственный смысл, крылья становятся еще более сильными. Кажется, их хватит на двоих.

Глава 17

Той ночью чай так и остался стоять на столе — холодный, недопитый. Даша со Стасом долго сидели, обнимаясь, целуясь, ни о чем толком не говоря, просто наслаждаясь. Вернулись в спальню, только когда начал заниматься рассвет.

Для Даши все происходящее было фантастичным, нереальным, заставляющим трепетать по-особенному и пугаться от мысли, что это вдруг может оказаться сном.

Уже засыпая, она отчаянно впилась пальцами в обнимавшую ее руку Стаса, чтобы… Чтобы не сбежал. Чтобы утром, проснувшись, не остаться у разбитого корыта… В своей кровати. В своей пижаме. В своей беспросветной реальности, еще недавно казавшейся идеальной.

Утром же, только открыв глаза, Даша непроизвольно затаила дыхание… Не потому, что не поняла, где находится и почему видит незнакомый потолок, а из-за моментально пришедшего осознания — это его квартира, его футболка, их реальность, кажущаяся идеальной уже сегодня.

Даша повернула голову туда, где должен был спать Стас, но его рядом не было. Девушка приподнялась на локтях, прислушалась, расплылась в улыбке. Потому что слышно было, что где-то далеко, на кухне, играет легкая, еле слышная музыка, а еще пахнет… Очень вкусно пахнет едой. Настолько, что сама собой начинает выделяться слюна, а желудок издает жалостливый продолжительный звук.

Даша соскочила с кровати, глянула на нее — беспорядочную, снова заулыбалась отчего-то, вспоминая… Не столько секс с долей отчаянья, сколько трепет от свершенности факта. От того, что пути назад нет, а вперед… Через тернии, конечно, но ведь к звездам.

Прежде, чем проскочить максимально незаметно в ванную, Даша заправила кровать, аккуратно вышла, до нужной двери кралась на носочках, да только… В последний момент не сдержалась, сделала несколько шагов в сторону, заглянула в кухню. Стас стоял спиной к двери, у плиты, жарил что-то… Определить, что у него с настроением, было невозможно, но Даша заулыбалась еще сильней. Потому что у кофемашины стояли две чашки, а еще явно купленное этим утром молоко, посреди стола — наполовину разобранный пакет… Сам он — в джинсах и футболке…

Это все так ладно сложилось в невероятную картину, что Даше пришлось силой заставить себя все же отдать предпочтение ванной, а не тому, чтобы снова подойти, обнять со спины, прижаться к нему своей улыбающейся моськой…

Кажется, он встал пораньше, понял, что кормиться им нечем, сходил в магазин, а теперь…

Когда Даша стояла под теплыми струями воды, то и дело ловила себя же на такой широкой улыбке, что впору пришивать завязочки. Она никогда в жизни не была обделена заботой. Ни-ко-гда. Но ни один подобный акт не вызывал в ней такой трепет, как то, что делал сейчас Стас. Ведь вопрос не столько в исключительности действий, сколько в исключительности человека, совершающего те самые действия.