Я, Титуба, ведьма из Салема

– Почти три года назад губернатор колоний объявил об общем прощении. Так называемые ведьмы были оправданы.

Матрос усмехнулся:

– Может быть, но ты-то призналась в своем преступлении. Прощение к тебе не относится.

Меня охватило уныние, я не нашла возражений. Однако в глазах хищного зверя – капитана – мелькнул лукавый огонек, и Стэннард произнес:

– Значит, ты можешь с помощью волшебства предотвращать болезни? И кораблекрушения?

Я пожала плечами:

– Я умею лечить некоторые болезни. Что же до кораблекрушений, против них я ничего не могу.

Вынув трубку изо рта, он сплюнул на землю черной, скверно пахнущей слюной:

– Негритянка, когда обращаешься ко мне, говори «господин» и опускай глаза, если не хочешь, чтобы я выбил тебе зубы. Да, я перевезу тебя на Барбадос, но в оплату за мою доброту ты будешь заботиться о здоровье моего экипажа и предотвратишь бурю!

Я больше ничего не сказала.

Тогда он отвел меня на корму, загроможденную ящиками с рыбой, плетенками с вином, бочонками масла, и указал на место между канатными бухтами:

– Путешествовать будешь здесь!

По правде говоря, я была не в настроении возражать и драться когтями и зубами. Я думала только о трагических событиях, которые недавно пережила. Как мне несколько раз повторила Ман Яя, «главное – выжить!»

Но она была не права; жизнь – только камень на шее мужчин и женщин. Горькое обжигающее зелье!

О, Бенджамин, мой нежный кривобокий любовник! Он отправился в Род-Айленд с молитвой на устах: «Шма Исраэль Адонай Элоэйну Адонай Эхад!»

Сколько забитых камнями? Пожаров? Пролитой крови? Сколько еще коленопреклонений?

Я стала представлять себе жизнь, текущую в другом направлении, имеющую другой смысл, другие цели, не терпящие отлагательства.

Огонь уничтожает верхушку дерева. Непокорная, она исчезает в облаке дыма. Это она восторжествовала над смертью, дух ее остается. Испуганный круг рабов снова обретает храбрость. Дух остается[35].

Да, другая цель, не терпящая отлагательства.

Между тем я худо-бедно втиснула между веревками корзину со своими скудными пожитками, поплотнее завернулась в плащ и постаралась насладиться тем, что происходило. Несмотря ни на что, разве я не жила мечтой, которая так часто поддерживала меня? И вот теперь я скоро снова обрету родину.

Землю, все такую же дикую. Холмы, такие же зеленые. Тростники Конго – такие же фиолетовые, переполненные липким соком. Такой же атласный изумрудный пояс, повязанный на его талии. Но времена изменились. Люди больше не согласны страдать. Мятежник исчезает в облаке дыма. Его дух остается. Страхи рассеиваются.

К середине дня меня извлекли из убежища, чтобы я вылечила матроса. Это был негр, работающий при кухне; его трясло в лихорадке. Он внимательно уставился на меня подозрительным взглядом:

– Мне сказали, тебя зовут Титуба? Не ты ли дочь Абены, которая убила белого?

От сознания, что меня признают после десяти лет отсутствия, на глаза навернулись слезы. Я и забыла, насколько наш народ способен помнить! О, нет! От него ничего не ускользает! В его памяти отпечатывается все!

Я пролепетала:

– Да, это ты обо мне!

Его взгляд наполнился нежностью и уважением:

– Я слышал, у тебя здесь была нелегкая жизнь?

Откуда он знает? Я разрыдалась и сквозь свои всхлипывания услышала, как он неловко пытается меня утешить:

– Ты жива, Титуба! Разве это не главное?

Я судорожно затрясла головой. Нет, это не главное. Нужно, да, нужно, чтобы жизнь поменяла вкус. Но как этого достичь?

С тех пор Деодатус – тот матрос – каждый день приходил посидеть рядом со мной и приносил продукты, которые ему удавалось потихоньку стащить с капитанского стола. Без них я, несомненно, не выдержала бы это путешествие. Как и Ман Яя, он принадлежал к народу наго с залива Бенин. Скрестив руки под головой и разглядывая запутанный рисунок звезд, он рассказывал мне на одном дыхании:

– Знаешь ли ты, почему небо отделено от земли? Когда-то они были очень близки и вечером, перед тем, как уснуть, болтали, будто старые друзья. Но женщины, готовящие еду, раздражали небо стуком своих пестиков в ступках и особенно криками. И вот оно стало отступать все выше и выше, все дальше и дальше за огромную синеву, которая простирается над нашими головами…

Знаешь ли ты, почему пальма – королева деревьев? Потому что каждая из ее частей необходима для жизни. Из ее плодов делают масло для жертвоприношений, листьями покрывают крыши, из волокон женщины делают метелки, чтобы делать уборку в хижинах и вокруг них.

Изгнание, страдания, болезнь – все вместе подействовало на меня так, что я почти забыла эти бесхитростные истории. Благодаря Деодатусу, рассказы которого я без устали слушала, ко мне возвращалось детство.

Иногда он рассказывал мне о своей жизни. На службе у Стэннарда он ходил вдоль всего побережья Африки. Несколькими годами раньше капитан был вовлечен в торговлю людьми; Деодатус служил ему переводчиком. Сопровождал в хижины тамошних владык, с которыми и заключались постыдные незаконные сделки:

– Двадцать негров за бочку спирта, один-два фунта пороха и шелковый зонтик, чтобы укрывать его величество.