Я, Титуба, ведьма из Салема

Так вот оно что! Я едва не рассмеялась, но сдержалась, боясь рассердить его. Мне удалось спокойно ответить:

– Кристофер, я не знаю, способна ли на такое.

Он рявкнул:

– Ты ведьма? Да или нет?

Я вздохнула:

– Каждый придает этому слову разное значение. Каждый полагает, что может выстроить ведьму так, чтобы она удовлетворяла его устремления, мечты, желания…

Он оборвал меня:

– Послушай, я не хочу сидеть тут и слушать, как ты философствуешь! Я предлагаю тебе сделку. Ты делаешь меня непобедимым. Взамен…

– Взамен?

Он встал, его голова почти прикоснулась к крыше хижины, а его тень растянулась на мне, будто дух-покровитель.

– Взамен я дам тебе все, о чем только может мечтать женщина.

Я произнесла с некоторой иронией:

– В смысле?

Не ответив, он развернулся. Едва он вышел наружу, как я услышала вздохи, которые безошибочно узнала. Решив не обращать внимания на Абену, я отвернулась к стене, окликнув Ман Яя:

– Могу ли я ему помочь?

Ман Яя затянулась из своей короткой трубки и выпустила в воздух клуб дыма:

– Как ты это сможешь? Смерть – это дверь, которую никто не может запереть. В нее должен пройти каждый – в свой час, в свой день. Ты хорошо знаешь, что можно только держать ее открытой для тех, кто тебе дорог, чтобы они увиделись с теми, кого оставили.

Я настаивала:

– Не могла бы я ему помочь? Он борется за благородное дело.

Моя мать Абена рассмеялась:

– Лицемерка! Разве дело, за которое он борется, тебя интересует? Да ладно!

Я закрыла глаза в темноте. Меня злила суровая проницательность матери. Кроме того, я упрекала сама себя. Не достаточно ли мне мужчин? Не достаточно ли мне вереницы разочарований, сопровождающей привязанности? Едва вернувшись на Барбадос, я уже собираюсь ввязаться в приключения, конца которых не могу предвидеть. Шайка беглецов, о которых я ничего не знаю. Дав себе слово расспросить Деодатуса о его друзьях, я позволила себе соскользнуть в сон.

Большие белые лилии обернули меня своими парчовыми лепестками; вскоре вокруг кровати принялись кружиться в хороводе Хестер, Метахебель и мой еврей – живые и мертвые, вперемежку – те, кого я любила и по кому тосковала.

Мой еврей казался успокоенным, почти счастливым, как будто там, на Род-Айленде, ему, по крайней мере, позволено громко чествовать своего бога.

В какое-то мгновение дождь мягко зашептал, заливая травы, деревья, крыши и по контрасту напомнив мне ледяные враждебные дожди той земли, которую я оставила позади. Ах да, природа меняет язык в зависимости от того, под какими небесами находится, и, что любопытно, этот язык созвучен человеческому! В суровой природе суровые люди. Там, где природа заботлива и защищает своих детей, люди щедры и великодушны!

Первая ночь на моем острове!

Кваканье лягушек и мамаш-жаб, трели ночных птиц, кудахтанье домашней птицы, напуганной мангустами, резкие крики ослов, привязанных к калебасовым деревьям, друзьям духов, – все это составляло нескончаемую музыку. Мне хотелось бы, чтобы никогда не рассветало и чтобы ночь плавно перетекла в смерть. Промелькнули мимолетные воспоминания о днях в Бостоне и Салеме, но они становились зыбкими и нечеткими, как и воспоминания о тех, кто омрачил их ядом своего сердца: Сэмюэле Паррисе и остальных.

Первая ночь!

Весь остров нежно шепчет:

– Она вернулась. Она здесь – дочь Абены, дочь Ман Яя. Она больше нас не покинет.

13

Я никогда не думала о том, чтобы превзойти Ман Яя в колдовской власти. Впрочем, я никогда не думала выйти из-под ее руководства, всегда считая себя ее ребенком, ее ученицей. Увы! К стыду своему, должна признаться, что эта точка зрения изменилась и ученица вбила себе в голову соперничать с учителем. В конце концов, у меня была причина гордиться собой. Разве на борту «Bless the Lord» я не управляла природными стихиями? Причем не было никаких оснований утверждать, будто я достигла этого благодаря помощи извне!..

Отныне я позволила себе заняться исследованиями самостоятельно, бродя по окружающей местности, вооруженная маленьким ножиком, которым выкапывала растения, и огромной котомкой, в которую я их собирала. Старалась я и поддерживать новый разговор с водами рек или дуновением ветра, чтобы открыть их секреты.

Река течет к морю, как жизнь к смерти, и ничто не может остановить ее течение. Почему?

Поднимается ветер. Иногда он ласковый. Иногда разрушительный. Почему?

Я увеличила число жертв в виде свежих фруктов, еды, животных; все это я клала на перекрестках дорог, в запутанных корнях некоторых деревьев и в природных пещерах – всюду, где любят обитать духи. Так как Ман Яя не желала прийти мне на помощь, единственное, на что я могла рассчитывать, – это на свой ум и предчувствия. Я должна была в одиночку прийти к этому более высокому знанию. Я принялась расспрашивать рабов о колдунах, живших на плантациях. И вот мне предстояло задавать вопросы мужчинам и женщинам, которые воспримут их с самым большим недоверием. Следует знать, что колдун или ведьма не особенно склонны делиться секретами своей науки. Они подобны поварам, которые ни за что не желают передавать свои рецепты.