Я - твое поражение (СИ)

- Завтра мы принесём жертвы на холме Ахилла. И Патрокла, разумеется.

- Ты хочешь, чтобы я…

- Чтобы ты показал всему миру, кем являешься для меня! Хватит, устал прятаться по темным углам, нам нечего стыдиться! Грязные слухи замолкнут, когда все увидят наш ритуал.

- Значит следует подготовиться, я займусь этим немедленно.

Ты нежно привлёк меня за талию и долго не отпускал, вдыхая аромат тела, закрыв глаза, ласкал губами шею. Нам уже не хватало ночей, занятые подготовкой вторжения, вынужденные разлучаться на долгие десятки дней, мы словно старались наверстать упущенное в короткие минуты уединения. Занимаясь сексом порой до пяти раз за день. Отбросив бумаги, ты вдруг обхватывал меня, шепча нежности, начинал любовную игру. Для вида, я противился, возражал. Бурчал, - нам надо закончить с разработкой будущей стратегии! На что, ты резонно замечал, - стратегия подождёт, тогда как твоё естество ждать не может, хочет немедленного соединения.

- Упрись руками в стол, - горячо шептал на ухо, - чуть присядь, вот так, хорошо.

Как бы я не хотел, но природа взяла своё и твой филэ оказался выше своего возлюбленного на целую голову, но тебе это даже нравилось, нравилось дёргать меня за длинные волосы, зарываться носом в них, отрывисто дышать и сладко стонать, на пике блаженства. Я тоже был счастлив, и когда ты предложил обнародовать нашу связь перед всем миром, только задохнулся от радости. Пусть все знают – мы любим друг друга и наша любовь, как любовь Ахиллеса и Патрокла нерасторжима. И вечна.

Утром, под звуки труб в длинных ритуальных одеждах белого цвета, босиком, держась за руки мы проследовали к двум высоким курганам, под которыми согласно сказанию почивали тела легендарных героев. Лавровые венки возложенные на головы, стали нашим единственным украшением. Мы шли по широкому проходу устроенному войском, как две половинки одного целого, глядя строго перед собой. С необычайной серьёзностью, в том месте где тропинка расходилась на две стороны, ты остановился и опустив ресницы, произнёс.

- О мой достойный возлюбленный. Возрадуйся, ибо сегодня самый лучший день в нашей жизни, мы вступаем на путь величия, как Ахиллес и Патрокл, и покроем себя бессмертной славой.

- Я знаю, Александр и не сомневаюсь.

К нам подошли девушки и протянули каждому по гирлянде, сплетённых из цветов олеандра, тебе алый, мне белый. Огромные венки, сладкий аромат исходящий от них кружил голову и все происходящее казалось нереальным. Скорее, разворачивающееся действо походило на свадьбу, ведь мы открыто требовали от всех признать нашу любовь. Неся на вытянутых руках гирлянду, я приблизился к холму, на вершине которого стояла маленькая фигурка Патрокла, отлитая из бронзы. Герой был обнажён и только плащ перекинутый через правое плечо, закрывал одну руку. Патрокл, опирался на поставленное вертикально копьё, спокойно смотрел на людей у подножья, с лёгкой грустью на устах. Человек ставший для легендарного Ахиллеса его жизнью, его любовью, единственный, кому сын Пелея разрешил надеть свои доспехи и кто погиб, вместо возлюбленного. Я помню те строфы из Илиады, ты всегда с содроганием в голосе читал мне о гневе Ахиллеса, узнавшим о гибели Патрокла, о его безумии, когда ослепнув от горя герой бросился в бой без защитного панциря. О его мести, о смерти Гектора, троянского царевича убившего филэ Ахиллеса, о том, как тело несчастного было несколько раз протащено за кудесницей рыдающего мармидонца и о костре, на котором было сожжено прекрасное тело, прекрасного друга. Задумавшись, я в одиночестве поднялся на холм и обвил гирляндой фигурку полубога, почитая его, расстегнул фибулы скрепляющие одеяние на плечах и изящно сбросил его к ногам, оставаясь обнажённым. Теперь нас было двое: я и Патрокл, и никого рядом. Наступал обряд священнодействия. Надрезав ножом сосуд на запястье, окропил кровью бронзовую статуэтку. Возливая её как драгоценное вино, пропел славу герою, опустившись перед ним на колени воззвал к духу Патрокла, умоляя дать мне сил на совершение великих предначертаний. Ты сделал тоже самое, на могиле Ахиллеса и наши действия были настолько синхронны, что мы даже спустились одновременно, готовясь в знак почтения обежать трижды вокруг погребальных холмов. Ты по солнцу, я против, и соединиться.

Обнажённые, разгорячённые бегом, мы крепко обнялись, даря поцелуи и вместе сошли к ликовавшему войску.