Я - твое поражение (СИ)

Ещё раз поклонившись, я думал, что разговор окончен и мне придеться уехать, но Дарий оказался иного мнения. Он приказал наполнить для меня золотой кубок густым вином, по его знаку один из прислужников поднёс этот кубок на блюде и протянул мне.

- Ионийское, я слышал его любишь.

Неужели Дарий решил отравить меня? В последний момент раскаялся в проявленной перед врагом слабости и решил убить! Медленно поворачивая кубок, я серьёзно взглянул в его карие глаза, красиво очерченные темным колером.

- Пей посланец, - приказал царь многих народов, - мой дар.

Наверное именно так он сказал и Багою, всесильному изменнику, хилиарху, перед тем как протянуть ему отраву. Властно, и одновременно мягко, так, что сил отказаться не было.

- Благодарю, царь.

Мысленно помолившись Асклепию и Пеону, опрокинул сосуд и осушил его одним махом. На дне оказался твой перстень, тот самый отданный Тамазу за спасение моей жизни! Простенький, с золотистым камнем и выгравированной на нем старинной македонской печатью. Дарий требовал уплаты долга. Понимая, почему знак царственного достоинства был передан мне столь экзотическим путём, я рассыпался в похвалах мудрости царю и заверениях послушности его воли. Дарий изволил улыбнутся, слушая мои упражнения в пышном персидском пустословии.

- С такими талантами, ты был бы хорошим царедворцем Гефестион, при нашем дворе. Но. Сейчас ты уйдёшь, и возможно, мы никогда более не встретимся, одному Ахуне-мазде известны наши судьбы, и все же, это скорее просьба нежели предложение. Если боги отвернуться и меня ждёт гибель, позаботься о моих родных: о сыне, не дай его убить, как наследника трона, о дочерях и их достойном замужестве, о приличествующих статусу царицы, похоронах моей матери и конечно чести моей любимой жены и ребёнка, который вот-вот родиться.

- Великий царь, я исполню все ваши пожелания.

- Клянись мне, Гефестион! Клянись тем, что тебе дороже всего, клянись своей жизнью. И вот ещё, последнее, - было заметно как Дарию нелегко довались слова позорного моления, он привык повелевать народами, а сейчас оказался вынужден унижаться перед простым македонцем. Понимая его боль, я старался казаться наиболее почтительным и едва ли не распростёрся у его ног.

- Ещё одно, Гефестион. В Вавилоне остался человек который мне очень дорог. Его зовут Багой, он перс из знатной фамилии, наделённый многими достоинствами, спаси его Гефестион от жестокости Александра, приблизи к себе, укрой от бед, он того достоин. Только никогда не говори ему, что это я просил, Багой очень гордый и может лишить себя жизни. Запомнил его имя моего возлюбленного.

Не удержавшись, я вскрикнул недоуменной взгляд на Дария, не веря ушам, тому, что имея прекрасную жену и двух дочек, сына двенадцати лет, царь в открытую говорит о некем юноше.

Собеседник понял моё смятение и только, протянул руку, высылая прочь.

- Я все сказал, что тебе надо было услышать. А теперь иди, возвращайся к своему войску и используй правильно мой подарок. Помни Багой, его зовут Багой.

Возвращаясь, в рассветных всполохах я так и так поворачивал полузабытый перстень гадая о твоих будущих гневных словах. И там, на дороге мокрой от ночной росы, принял одно из самых дурных решений, спрятал выполнение твоего обещания данного несколько лет назад, убрал его, подальше в ларец из чёрного дерева со слоновой костью. Ключ от которого, всегда висел у меня на шее.

========== 17, Багой. ==========

История большей частью состоит из войн и сражений, может потому я не хочу вспоминать о них. Обмолвлюсь лишь о битве при Гавгамелах, и то, только потому, что был ранен. Когда, самый разгар жестокой резни, управляя отрядом телохранителей, почувствовал сильный удар в плечо, от которого потемнело в глазах. Дротик брошенный умелым воином, вошёл глубоко в тело, лишая правую руку силы. Вскрикнув, я на всем скаку шлёпнулся с лошади. Прямо в жёлтую пыль, взбаламученную ногами сражающихся. Торчавшее из плеча древко, переломилось и в горячке я попытался вырвать его, не понимая, опасности истечь кровью. Никто из моих гоплитов не видел ранения командира, все продолжали активно наступать, образуя вокруг тебя плотные полукольцо. Возясь с копьём, и подвергаясь опасности быть затопанным конями, добитым врагом или просто умереть, от раны, все же не стал звать на помощь. Ты был слишком далеко, вёл македонцев к победе, а моя смерть это только смерть одного солдата, коих немало оставалось на полях жестоких битв. Мимо проскакали последние всадники, сбоку наступала грозная фаланга, слышались хриплые выкрики командиров, и вдруг невероятное успокоение сошло на меня. Бросив попытки избавить от дротика, я закрыл глаза и весь отдался шуму битвы. Слушая как содрогается земля, как храпят усталые лошади и изрыгают проклятия наши доблестные щитоносцы. Все теперь шло мимо меня, дрожало, искажалось, становилось нереальным. Наверно, вот так и умирают, подумал я, что ж видно пришло моё время. Лёжа на спине, погруженный полузабытьё, слушал и слушал, словно это была последняя ниточка связывающая с миром.