Я - твое поражение (СИ)

- Я оплакиваю не только великого царя, весь гарем в печали. Я слышал, умерла от горя прекрасная царица Стартира так и не подарив нам сына, и прекрасный царевич, упав с лестницы сломал себе шею, поистине это самый горестный день за всю мою жизнь.

Понимая, что теперь вряд ли засну, встал и разыскал на полке небольшой кувшин, войдя за ширму к рыдающему Багою, протянул сосуд.

- Сбегай в винокурню и наполни его до краёв, самым крепким вином. В таких случаях, надо пить. Много пить!

- Вино не поможет мне, о господин.

- Тебе нет. А мне да, живо поднял зад и поскакал, и попробуй только промедлить, отпинаю тебя, похлеще чем Феликса! Неделю будешь кровью, плеваться.

На следующий день, я уже по деловому, организовывал похороны, естественно с царским размахом, принимал соболезнования, написал тебе слезливое послание и напоказ ронял фальшивые слезы у двух золотых гробов. Приготовленных для отнесения в башни молчания.

Запер, спрятал в себе отвратительную маску медузы Горгоны, которая с недавних пор все чаще стала заменять мне человеческое лицо. А что же ты? Ты, узнав о случившимся прислал мне с оказией, два сундука золотых украшений, награбленных по дороге и письмо полное притворных сожалений.

Два отъявленных злодея! Разбойники и клятвотступники, коих хвала богам появляется в нашем мире не много. Вот кем мы стали, Александр, воспитанные на высоких идеалах античной философии, мы растеряли все, что нам когда-то было дано мудрым учителем. Не удивительно, что пещерная богиня Кибела ужаснулась увидев нас и предрекла жуткие страдания.

Вечерами, глуша воспоминания, я много пил, если не помогало, прибегал к услугам опиума, даже общество Багоя уже не спасло от хора внутренних демонов. Милый мальчик старался как мог, запрятав глубоко в себе боль от известия о смерти любимого ухаживал за мною, в его глазах, я не видел осуждения, а только нежную жалость, порой мне казалось он понимал меня и тогда я пытался оправдаться. В итоге ещё сильнее запутывался, злился, обвинял богов и тебя, впадал в отчаянье. Чуть ли не пинками, выгонял Багоя из спальни. А на утро, открывая глаза, первое что видел, так это его, свежего с неизменной улыбкой, стоящего возле кровати с мятным настоем для охлаждения горячей головы.

Ближе к лету, послы доложили, что ты в тридцати днях езды от Вавилона и вскоре прибудешь в столицу. Пышный приём, восторженные жители, золото и цветы, роскошные персидские ковры, коими я приказал выстлать каменную мостовую от ворот Иштар до дворца, превратив церемониальную путь в дорогу богов. Львы в клетках, слоны, в богатых попонах, с эфиопами погонщиками на спинах, рычащие гепарды и стройные дрожащие газели под защитой дрессировщиков. Красавицы персиянки, отринувшие как последний оплот скромности, чадру, в развивающихся платьях, пляшущие под звуки местных инструментов, напоминавших дудки и свирели. Уличные факиры, таинственные индусы с плетёными корзинами, в коих ждали своего часа смертоносные, но послушные человеку, аспиды. Флаги, ленты, смех и крики, я словно пытался спрятаться за всем этим великолепием, очиститься от кровавого пятна, которое въелось в душу. Собираясь на церемонию, несколько часов провёл за одеванием, нанесением на лицо пяти слоёв краски, репетицией речи, улыбки, выражения глаз. Багой сбился с ног, доставая мне все новые и новые ткани, прошитые драгоценными нитями, унизанные жемчугом и алыми гранатами. На длинные пальцы я одел кольца и перстни принадлежащие самому Дарию, запястья украсил цельнолитыми браслетами из чистого золота с крупными рубинами. Ожерелье, стоимостью в сотню талантов сдавило шею и утяжелило грудь. Единственное, от чего я поостерегся – надевать ставшую уже привычной корону, все-таки в твоём присутствии выставлять себя правителем, было бы в высшей степени рискованно. Ограничившись сложной причёской из завитых и переплетённых прядей, в последний раз осмотрел себя в гладкое бронзовое зеркало и остался доволен.

- Божественен, как и всегда.

По обычаю Персии, встречать царя полагалось на пороге дома, соблюдая чужеземный ритуал, поддерживаемый Феликсом и Багоем сполз по парадной широкой лестнице, замирая от предчувствия момента нашей встречи. Мы не виделись пять месяцев, огромный срок, ещё никогда так подолгу не расставались, сможем ли забыть былые распри и стать тем, кем были изначально – самой прекрасной парой на свете? Сомнения не давали мне спокойно дышать, проклятое золото стесняло шаг, я едва ли не падал под тяжестью царского одеяния. Феликс, распорядитель встречи, залез на балкон, свесившись вниз, крикнул, что войско во главе с тобой уже вступило в город и медленно движется ко дворцу.

- Пора!