Я - твое поражение (СИ)

Шепнул распорядитель пира. Я, скинул с плеч скрывающий до поры скромный плащ, оставшись в роскошном персидском одеянии, жаль, что словами не передать насколько тот наряд был прекрасен. Достоин царя. Тончайшая шёлковая рубашка с вышивкой из драгоценных камней по вороту и рукавам, юбка, унизанная жемчугом до пола, передник, опять же с вязью диковинных из узоров. Пояс золотой, выполненный из чеканных блях. Сверху распашной кафтан, вышитый золотой нитью, а на плечах мех неизвестного мне животного, ровный и блестящий, так словно принадлежал легендарному созданию. Раб увидев меня, оступился и чуть не упал. Выходит, не зря, с вечера позвав к себе кометов, я без сна трудился над лицом. Прежние черты немного померкли, отступив перед опытной рукой мастера: аристократская бледность и тончащая дымка от туши на ресницах, глаза, чётко выделенные черным контуром, едва угадывающиеся румяна и сочные губы. Медное зеркало не врало, сейчас я был даже не Дионис, я был скорее - молодой Дарий, если бы не одно обстоятельство – полное отсутствие бороды. Поначалу хотел, сделать сходство более достоверным, но, подумав о чувствах македонцев решил, что с бородой выйдет перебор. Но, даже и без “гордости” любого мужчины, я выглядел божественно, впрочем, как и «божественно» заплатил всем, кто готовил предстоящий триумф.

Двери распахнулись.

Шум доносившийся из царских покев, стих, все обратились к входящему и Аид меня раздери, я был великолепен! Не быстро, но и не запинаясь на каждом шаге, легко вошёл, так словно не мне и не было «тяжёлой золотой сбруи», каждый шаг, поворот головы, каждый вдох был продуман и отработан сотни раз.

Ты сидел на возвышении, в одиночестве. Ноги покоились на маленькой изящной табуретоточке, а кисти расслаблено лежали на искусно вырезанных из слоновой кости подлокотниках. С позорного изнасилования, мы так и не поговорили о наших чувствах, предпочитая находить общие темы, не вдаваясь в подробности душевных обид. Сейчас же, ты смотрел на меня пристально, не отрывая взгляда. Отлично понимая каждый твой жест, я остался доволен произведённым впечатлением, но не подал вида, напротив, скромно опустив искусственно-удлинённые ресницы, изящьно развёл руки в стороны. На пальцах сверкнули и загорелись в пламени светильников, перстни из чёрного ларца, перстни самого царя царей! Стянутые потихоньку Феликсом во время военной неразберихи. Новые вельможи, конечно узнали драгоценные рубины и сапфиры оправленные в самородное золото, узнали и поразились, моей смелости. Каждый их них внутренне ахнул, боясь даже вздохнуть, дабы не навлечь на себя гнев правителя. Я же, как ни в чем не бывало, нежно улыбнулся, не разрывая с тобой зрительного контакта опустился на колени; не упал, не завалился, а именно достойно, крайне медленно, так что суставы были готовы затрещать от напряжения, опустился. Теперь предстояло самое тяжёлое - упасть ниц. И пусть я отрабатывал каждый жест, последний, мне давался особенно сложно, как и сейчас. Ты понял, и потому строгий взгляд потеплел, ты уже готов был сорваться с трона и броситься мне на помощь, как вдруг, взмахнул длинными темно-рыжими локонами, завитыми и украшенными по дворцовому этикету, я ловко согнулся, едва ли не чиркая носом по ковру, постеленному на пол.

Погоди, я припомню тебе это унижение!

На миг, моим сердцем завладели демоны, и безумная мысль распрямившись врезать тебе кулаком в переносицу, так чтобы кровавые сопли вытекли, вспыхнула… и погасла.

Время безумств прошло, оставив только холодный расчёт.

Потому, выждав некоторое время, так же изящно распрямился и слегка приоткрыв рот, коснулся кончиками холеных пальцев подкрашенных губ, посылая дыхание вперёд. Моя рука протянутая к трону, моя поза, говорящая о желании служить и подчиняться, мои глаза, смотрящие на царя с немым обожанием, о, как хорошо я завуалировал ненависть, потому что, мне осталась только она, и терять последнее я был не намерен. Ты же, казалось ослеп и оглох. Ты, казалось потерял способность к передвижению, вцепившись в подлокотники побелевшими длинными пальцами смотрел на меня, и не мог оторваться. Пауза затягивалась, оба участника действа ждали, сами не зная, чего. И ты первый не выдержал, бросился ко мне, упал рядом, поднимая, хватая за локти и прижимая к себе.

- Филэ!

Единственное слово, которое успел выдохнуть, прежде чем завладев моими губами, впиться в них, так словно от этого зависела твоя жизнь. И это была победа, выстраданная многими днями, победа, давшаяся мне огромным напряжением сил! Ты снова хотел меня, незаметно прикоснувшись бедром к царскому паху, я ощутил знакомое напряжение, ты хотел и не скрывал чувств, властно вгрызаясь в любимый рот.

- Гефестион, я самый счастливый человек на земле, проси чего пожелаешь!

Загадочно улыбнувшись, я перевёл взгляд на царский трон. Клянусь, я сделал это не осознано, но ты как всегда понял все по своему.

- Поставьте ещё одно кресло, для моего филэ, и впредь, он всегда будет занимать его!