Я - твое поражение (СИ)

— Глупцы! — гремел благородный Аминтор. — Один забывает об обязанности слушаться командира, другой же презирает их! Вас обоих ждут сегодня палки, а пока… — и гнев отца словно испарился. Он подошёл к нам и крепко обнял обеими руками, — я рад, что вы живы. Впредь не забывайтесь.

Через час мы уже перекидывались шутками, подсчитывая синяки и порезы. У брата оказалось сильно растянуто плечо и отшиблена правая нога; я отделался очень легко. Конечно, это даже боем нельзя было назвать, просто короткая стычка, ради изматывания противника, но для желторотых мальчишек она равнялась по значению чуть ли не битве титанов. Усталый отец вошёл в палатку. Он находился с войском, и пока последний солдат не устроился на отдых, не покинул своих людей. Мы к тому времени успели отмыться, поливая друг друга из большого глиняного кувшина, и натёрлись оливковым маслом для предотвращения гниения ран. Старый раб Эсдрас, прикрикнув на нас, велел сбегать за водой для отца и принять его грязные одежды. Тогда я впервые понял, насколько прекрасен наш отец. Тело атлета с гармонично развитыми мышцами, имело, по меньшей мере, полсотни шрамов, которые смотрелись, скорее, как боевые награды, нежели как уродующие отметины. Он позвал меня и велел, взяв губку, омыть себя. Украдкой я поцеловал его в плечо, восторгаясь и задыхаясь от благоговения.

Как и обещал, дав нам отдохнуть, отец честно взгрел обоих, при этом приговаривая:

— Дурной солдат ищет славы для себя, хороший — думает о доблести командира.

Ночью я спросил Полидевка, сказал ли брат о моём возвращении, он шлёпнул себя ладонью по лбу и честно признался, что совершенно забыл о данном обещании.

— Видишь ли, Гефестион, — доверительно зашептал Полидевк, — мы тут поспорили, с кем царевич потеряет девственность. Поговаривают, будто бы он не особо жалует женский пол.

Хорошо, что в палатке было достаточно темно, и Полидевк не заметил, как окрасились румянцем мои щёки.

— Одно время сплетничали о вас, но никто в это не верил, зная нашего папашу. Тот скорее убьёт тебя, чем позволит баловаться подобными глупостями. Филипп иногда любит пошутить над его спесью, недавно у них такое было, чуть не всерьёз разодрались на пире.

— Брат, может это и к лучшему, что ты забыл. Мне действительно лучше держаться подальше, хочу научиться у отца сдержанности.

— Да перестань молоть чепуху. — Полидевку, как и мне, не спалось и потому его потянуло на откровения. — Ты молод и природа берёт своё. Я удивлюсь, если ты скажешь, что ещё не обрюхатил ни одну девушку. Вот взять к примеру меня: в Пелле уже плачут в колыбелях пять крепеньких малышей, от Филандера у нас на заднем дворе воспитываются с десяток бастардов. Девчонкам нравятся парни нашего рода, поговаривают, что в своё время, наш папочка….

На своём ложе заворочался предмет разговора, и Полидевк замолчал, прислушиваясь к шорохам.

— Давай спать, — предложил я, так и не узнав историю похождений благородного Аминтора.

Жизнь лагеря шла своим чередом. Соблюдая очерёдность, все новые отряды подъезжали к стенам Перинфа, ввязываясь в кратковременные потасовки. Филипп рассчитывал упорством непрерывных бомбардировок и стычек сломить жителей, и это у него бы получилось, если не помощь со стороны моря. Персидский царь Артаксеркс прислал в Перинф наёмников во главе с Апполондором. Греки, забыв многолетнюю вражду, снабдили защитников деньгами, из Египта приплыли галеры с зерном и другим продовольствием, с соседнего Византия непрерывной чередой доставляли оружие и доспехи. Подобно Антею, который получал силу от соприкосновения с матерью-землёй, город жил и держался только благодаря ежедневной помощи союзников. Казалось, весь мир задался целью поддерживать осаждённый Перинф, вливая в него, как кровь в израненного воина, мощь и надежду остальных. Наши орудия уже испытывали недостаток в снарядах, ядра приходилось подвозить чуть ли не из Македонии, стрелы тоже подходили к концу. Осадные башни требовали ремонта. В лагере ходили слухи о скором снятии осады. Мы, по приказу отца, не вступали в опасные разговоры, сторонились бурных попоек, время от времени устраиваемых Филиппом, ещё дважды участвовали в стычках, но безрезультатно, если не считать погибших с обоих сторон. Брат, после моего приезда, больше не ходил на твои вечеринки, возможно, об этом его попросил отец. Но слухи, которые приносили рабы, распространялись мгновенно, из них я узнал об истории с Феломеной, женой Приамуса.