Я - твое поражение (СИ)

Поднимая пыль, мимо нас прогромыхали доспехами несколько разрозненных отрядов. Выстроившись в каре за границей лагеря, упёрли в небо сариссы — длинные пики с тяжёлыми бронзовыми наконечниками. Гениальное изобретение Филиппа: ощетинивавшаяся, как гигантская сколопендра, бронированная круглыми щитами, ползла македонская фаланга, сметая всех на пути; воины, стоящие позади, клали длинные древка на плечи передних и наносили удары одновременно. Словно сотни жал одновременно вонзались в неприятеля остро заточенные лезвия. Отец выехал на мышастом жеребце, держа обнажённым меч, я следовал за ним, отставая на несколько шагов. Мой конь, рыжий молоденький жеребёнок, тряс головой и плохо слушал поводьев. Отец так и не увидел Полидевка - я промолчал, заметив, как брат, покачиваясь, вернулся после трели рожка, предоставив ему самому решать: следовать за нами или нет. Построившись, наша фаланга двинулась в составе войска к стенам Перинфа. Здесь царила чёткая, и я бы даже сказал, размеренная работа: сотни катапульт, посылающих каменные ядра в стены неприятельского города, сменяя друг друга, военные машины били по Перинфу, не смолкая ни на минуту. Кроме стенобитных орудий, использовались стреломёты — огромные машины, метавшие дротики на расстояние до четырёх стадий. Такой дротик легко пробивал щит и железный доспех любого воина. Обрушившаяся восточная стена города пестрела тёмными проломами. Туда-то и устремились мы в составе нескольких небольших отрядов. Я скакал, боясь потерять из вида отца, зажав в руке, по его примеру, новенький меч. Сразу после того, как мы ворвались в пролом, то налетели на засаду из хорошо вооружённых защитников крепости. Моего коня подняли на копья, пронзив остриями брюхо: он взмыл к небесам бескрылой птицей и упал бездыханным. Кубарем скатившись с его спины, я едва не попал в самую гущу ожесточённой стычки. Кое-как протолкавшись в узком пространстве между нашими воинами, сумел выскочить на небольшую площадку, открытую с двух сторон, и сразу понял свою ошибку, когда несколько стрел засвистели буквально на расстоянии пальца от носа. Прикрываясь лёгким шитом, попытался вновь попасть в свалку у входа, но был откинут более опытными воинами. Разгорячённые боем, македонцы теснили защитников, лишённые возможности применить знаменитые сариссы: им приходилось полагаться только на короткие мечи и кинжалы, бывшие на поясе каждого солдата. Раненые с обеих сторон падали в ноги живым и многие были затоптаны без всякой жалости. Мимо пронёсся мой отец в разорванном плаще, крикнул что-то, но я не расслышал. Один из перинфян, оценив неопытность молодого воина, бросился на меня, желая копьем с ходу пронзить насквозь. Только благодаря природной ловкости, я вынырнул из-под удара и инстинктивно рубанул его мечом в плечо. О Зевс, меч достал до кости и заскрежетал по ней, враг издал душераздирающий крик и выронил копье, ещё мгновение назад нацеленное на меня, закрепляя успех, я ударил его во второй раз, чувствуя, как лезвие проходит, разрывая мягкие ткани тела. Не знаю, возможно, это было везение новичка, либо просто редкая удача, но оба раза я ухитрялся поразить незащищённые доспехами участки. Обливаясь кровью, мужчина упал. Только сейчас я смог разглядеть его лицо: противник был молод, почти как я, может быть, это был и его первый бой. Шлем скрывал почти всю голову, но я разглядел пухлые розовые губы, искажённые в предсмертном хрипе.

— Не спи! — раздалось над ухом, и я повернулся лицом к новому бойцу, едва не поразившему меня топором в спину.

С тех пор я никогда не смотрел на лица убитых мною людей, потому что знал: за плечами всегда стоит новый враг! Несмотря на упорство македонцев, защитники теснили нас, их силы только нарастали в ходе боя, и когда нам казалось, что они готовы отступить, на места убитых вставали свежие, отлично обученные солдаты. Не получая подпитки, наши ряды сильно уменьшались. Рядом со мной бился неизвестный македонец в чёрном шлеме, отражая раз за разом удары, направленные на двоих. Я старался не отставать от него, во всём подражая, даже имел некий успех. Голова на тот момент не работала. Словно механическая кукла моей сестры, я совершал выпады и уходил в глубокую оборону, прикрываясь щитом, молниеносно выбрасывал руку, как учили в дворике Ареса.

— Назад! — раздался в отдалении голос отца.

Походная медная труба сыграла отступление!

Мой первый бой и проигрыш!

Не делая и шага назад, я продолжал рубиться как бешеный, желая только победы и вскоре понял, что остался один. Все македонцы, верные приказу командующего, отошли, оставив меня наедине с двумя десятками врагов.

— Пришёл твой конец. — Только и сказал себе, как вдруг ко мне пробился Полидевк с длинной секирой в руках. Действуя как опытный дровосек, он прорубил просеку из вражьих тел, помогая отступить. Как же в тот момент я любил брата, какие только клятвы не шептал! Мы выскочили на землю, занятую македонцами, и точно мальчишки побежали наперегонки к отцу. Ещё разгорячённые после боя, нашли его, и увидели, как он пылал от гнева.