Я - твое поражение (СИ)

Пожилой грек смотрел на меня, не понимая, что хочет услышать гость. Я же не мог более оставаться в месте, где умирал бедняга твой брат и потому бросился вдогонку. Хозяин прокричал, чтобы я возвращался. Дескать идёт снежный буран и я могу заблудиться в снежных вихрях. Рассчитывая на быстроту длинных ног, я нёсся ничуть не медленнее, чем бегал в Миезе на соревнованиях, или на торговом холме в Афинах. Ветер, порывы которого били по ногам не слабее воловьих кнутов, несколько раз валил меня, но, поднимаясь я упорно продолжал свой бег, не замечая пронизывающего холода и когда впереди замаячила фигура человека закутанного в плащ, я не сомневался.

- Александр!

- Гефестион, зачем ты встал с постели?

- Не хочу быть один! И потом, одному здесь опасно!

- Знаю филэ, и не ругаю. Позже ты получить от меня серьёзный выговор, а сейчас лезь под плащ!

Дёрнув шнурки у горла, ты приспустил немного меховую накидку, раскрывая мне навстречу. Прижал к груди. Только сейчас я понял, как был безрассуден, бегая по крепкому морозу в одном хитоне на голое тело. И как замёрз, и как был мгновенно согрет твоим мощным теплом. Прижался плечами и животом к тебе, украдкой поцеловал в шею, словно извиняясь. Теперь и ветер, и начинавшаяся пурга были нипочём. Утопая в рыхлом снегу, мы двинулись на другой конец селения, не размыкая объятий. И вскоре стояли перед низенькой хижиной, как и все покрытой серой соломой.

- Кажется здесь. Стучи Гефестион.

На громкие удары кулаков вышла женщина, окинула нас подозрительным взглядом, ничего не сказала и медленно пошла внутрь жилища.

- Видать припекло, раз вы вышли в волчью погоду. - заметила она на ходу.

- Припекло, матушка, - печально отозвался ты, снимая плащ и складывая его в ногах. - Плохо мне. Скажи, что делать? Спроси своих богов.

- Мои боги умерли. И умерли очень давно. Я говорю с духами, а уж они знают все.

Вытащив из глиняного горшка птичьи перья, собачью шерсть, кости летучих мышей и камушки странной формы, она забормотала что-то на своём языке, раскладывая мусор на три равных кучки. Потом все смешала и вновь разложила, на две.

- Гляди, Александр. Один твой друг на пути к предкам. Не пытайся помочь ему. Его нить уже спряли мойры и отмерили.

Перемешав предметы в первой кучке, отодвинула её.

– А второй - предаст. Не приближай его к сердцу, иначе получишь смертельную рану. Раньше срока через его козни сойдёшь в Тартар!

Вторая кучка отправилась к первом вороху. Старуха подняла на меня глаза и ткнула в воздух крючковатым пальцем.

- Вышли его, остальное должен знать один.

Несколько минут мне пришлось провести на пороге, тщетно пытаясь согреться, ведь меховая накидка осталась внутри. Ты вышел от колдуньи задумчивый.

- Я думаю, она сошла с ума, Гефестион. Зря мы отправились сюда, и покинули Протея. Идём быстрее к нему.

Пока мы шли, ветер немного утих, и разлилась спокойная синяя ширь с мелкими блестящими звёздами. Рассматривая созвездия, я указал тебе на Ориона, ты же только улыбнулся.

- Мой Гефестион любит истории с трагическим финалом. Я другой, я хочу жить и побеждать, я верю, что завтра брату станет лучше и мы продолжим путешествие втроём.

Выпросив у колдуньи трав, ты весь вечер варил знаменитый отвар. Зная, насколько он отвратителен, я пытался отговорить от безнадёжной затеи, но ты упрямо стоял на своём. Припоминая, как уже дважды поднимал меня на ноги этим вонючим пойлом, и говорил так убедительно, что к утру я даже начал верить в успех затеи. К Протею я старался не заходить. Ты ухаживал за братом в одиночку. Не знаю почему, но я опасался оставаться с умирающим наедине, словно он мог указать на нечто ужасающее. Носил воду, поддерживал огонь в самодельном очаге, стирал тряпки, которыми перевязывали несчастного. На третий день ты сказал.

- Есть надежда. Ему лучше, лихорадка отступила.

Почувствовав невероятное облегчения, я обхватил твою талию уткнуться лицом в грудь.

- Знаю, ты переживал за него! Да, Гефестион?! О благодарю, филэ!

Желая немного облегчить твои заботы, я предложил немного отдохнуть. Напомнив, что ты не спал уже немало времени и сам едва держишься на ногах. Дождавшись ровного дыхания спящего, медленно вошёл к Протею.

Клянусь, он доживал последние часы.

Сегодня я узнал о том, что разрозненные отряды иллирийцев видели неподалёку от деревни, укрывшей нас. Значит, вскорости обозлённые смертью Тавивы дикари будут здесь. Мы не сможем долго держать оборону! Нам надо срочно уходить! Стащив у хозяина жёсткую подушку, которую крестьяне подкладывали под зад, если приходилось подолгу сидеть на деревянных скамейках, я тихо вошёл в комнату.

Он все понял, увидев меня.