Я - твое поражение (СИ)

Отлично! Даже если я проиграл завязку, финал будет за мной.

Оторвавшись от полнокровных губ Филиппа, нежно провёл пальцами по его скулам, обрисовав один из многочисленных шрамов, прикоснулся в нему губами. Назад пути не было, я утратил всякий стыд, и, обнадёжил царя своей доступностью.

- На днях я призову тебя, будь готов, в любой момент встать возле ложа. Да, совсем забыл сказать, Александр согласился на брак с персидской княжной, через полнолуние свадьба, ты, увы, не приглашён!

Похохатывая Филипп шатаясь двинулся к выходу, крикнул чтобы подали носилки.

Я сидел с остановившимся взглядом, блестящий от недавних слез, и вдруг как он, захохотал. Не скрываясь от глаз царского телохранителя, залился истерическим смехом. Найдя недопитую чашу с вином, опрокинул, одним глотком осушая до дна, и мне показалось мало.

- Ещё вина! Несите много вина!

К полуночи я стал подобен Селену, не держался на ногах и нёс бессвязную чепуху. Две амфоры, полупустые, перекатывались под пиршественном ложем, всю ночь орал благодарственные гимны Афродите, в перерывах смачно рыгал на пол. Утро встретил в снеговой ванне, с компрессом на лбу из успокаивающего настоя. Немного очухавшись, спросил о количестве выпитого.

- Гораздо больше, чем положено, - ответил за раба, прислуживающего в купальне, хозяин дома. Павсаний сидел на широком стуле и сверлил меня злобным взглядом. Вспомнив, что ему пришлось наблюдать, я понимающе вздохнул.

- Извини, я был свиньёй.

- Ничего, мне уже приходилось подкладывать под царя красавчиков вроде тебя.

- И что ты при этом чувствуешь?

- А что ты чувствуешь, если я скажу, что ложе Александра, на самом деле, не пустует? Что по возвращению в Пеллу, он проводит время в пирах с друзьями и гетерами. Что специально для Александра из Афин приехала знаменитая Таис, и как сказывают наши слуги, наследник благосклонно отнесся к её прелестям? Что теперь чувствует Гефестион? Хотел уязвить меня, а получил удар в собственное сердце?

- Дурак, ты Павсаний. Дураком родился, и им же и умрёшь.

- Зато ты умный! Решил будто бы увлёк Филиппа и возгордился. Гефестион, у него таких великое множество. Ночь, вторая, и ты в лучшем случае, выброшен на улицу с парой золотых за щекой. Интерес царя не вечен, не верь его словам.

- Доверчивость не принадлежит к моим достоинствам.

Решив прекратить неприятный разговор, закрыв глаза, я откинулся на мраморный бортик ванны, отрезвляющий холод пробрал до костей.

Несколько последовавших за этим дней, ничем не отличались друг от друга, пользуясь обширной библиотекой Павсания, познакомился с трудами известных в Греции грамматиков и геометров, особенно в те годы меня поразили труды Фалеса Милетского, с его: вертикальные углы равны; углы при основании равнобедренного треугольника равны; диаметр делит круг на две равные части; вписанный угол, опирающийся на диаметр, является прямым. Рассказ, о том, как Фалес привёл в изумление египетского жреца: измерив одну из сторон пирамиды по отбрасываемой тени, даже ненадолго привёл в восторг и на время заглушил чувство полной безысходности. Опасаясь отравления,я ел очень мало и исключительно фрукты, но вскоре поняв, что хозяин не намерен убивать гостя, перешёл на мясные блюда. Согласно договорённости, я имел полную свободу внутри обширного дома, но за ворота не смел сделать ни шагу. Не передать весточку Феликсу, ни попросить отсрочки платежа у старого еврея. Выслушав мои жалобы Павсаний, заметил это одна из самых меньших моих проблеем.

- Александр решил развеяться перед свадьбой и уехал в Фивы, прихватив с собой Таис. Поговаривают, они хотят в храме Геракла заключить тайный брак.

- С гетерой? Не смеши!

- Я разве похож на лицедея?

Пришлось, скрипя сердцем признать его правоту. Ты действительно был способен наломать дров, когда меня не было рядом. Но как быть, если даже на глаза нельзя показываться?

- Павсаний, ты точно знаешь о его намерении?

- Точнее не бывает.

- Отпусти меня, ненадолго! Готов поклясться чем угодно и кем угодно, что вернусь. Не выдам тебя. Никто не узнает о моей отлучке.

- И положить голову под меч Филиппа? Об этом ты меня просишь?

- Я заплачу, скажи, сколько стоит твой риск!

- Жизнь дороже, к чему мертвецу золото, даже если из него будет сделан его гроб?

- Тогда поедем со мной, так ты будешь уверен в моей покорности?!

Задумавшись, невольный тюремщик взвесив все за и против, вдруг согласился.

Что двигало Павсанием до сих пор остаётся для меня тайной, питал ли он ко мне нечто вроде жалости или напротив, хотел развлечься, не знаю. Факт остаётся фактом, но на следующее утро мы выехали в Фивы. Чтобы не привлекать внимания нарядились как сельские жители, в туники грубого холста и плоские шапки. Лошадей взяли из конюшни Павсания, дабы даже по ним, нас не смогли опознать. Впрочем, как оказалось в дальнейшем, это было излишне. В ту пору, в городе праздновали ежегодные праздник отцов-основателей, Зета и Амфиона, оттого площади и улицы основательно запруженные гуляющим людом, поглотили нас точно многоголовая гидра.

- Остановимся здесь.