Я - твое поражение (СИ)

Я ничего не ответил, маска по-прежнему надёжно скрывала лицо, но куда бы я дел сбившееся дыхание, ласкающие подушечки пальцев, ноги, столь красноречиво обвившие твои бедра. Перехватив меня за талию, приподнял над полом, умоляя о соитии и я не отказал, упёрся в широкие плечи, и кивнув, насадился. Без масла, только увлажнив слюной вход, вобрал в себя того, кто был мне дороже всего на свете, даже собственной жизни. Крепко держа вздымающиеся бедра, ты, положился на силу рук, удерживая в воздухе далеко не тщедушное тело филэ. Я же старался как мог, в столь неудобном положении, умело поводил бёдрами, добиваясь более полных проникновений, сжимал тебя изнутри, заставляя вскрикивать от сладкой боли и когда ты, окончательно потеряв голову, попытался сорвать маску, ударил по руке.

- Нет.

- Прости.

Сперма закапала на дощатый пол, её было так много, что часть вылилась наружу. Задыхаясь, мы опустились на колени, не размыкая объятии, едва переводя дыхание от сильнейшего оргазма. Ты беспорядочно ласкал мои плечи и грудь, беззвучно шепча на ухо дорогое сердцу имя. Надо было уйти, но как? Точно младенец, я не мог сделать и шага, колени подгибались бедра, столь яростно сражавшиеся с твоими, разъезжались. И все же попытался освободится, ты не дал.

- Александр.

Неарх, юноша вызывавшими у меня наибольше уважение невероятной скромностью, осторожно попытался привести в чувство обоих.

- Юноше надо идти, видишь он не хочет продолжения отношений, отпусти его будущий царь, будь милосерден!

- Гефестион!

Застонал ты, не в силах объяснить произошедшего.Неарх тихо сказал.

- Гефестион умер, его нет и никогда не будет! Тебя привели в замешательства сходные черты, на подавайся обманчивому Гипносу, это лишь наваждение.

- Мой дорогой Гефестион! Я убил тебя своей жестокостью! Как я мог?! О боги, ваша кара невыносима! Смотрите, обезумев, я даже изнасиловал незнакомца, приняв его за моего филэ!

Медленно отходя от меня, ты действительно находился во власти безумия и вдруг, одна мысль остановила поток сумасшедших причитаний. Сняв с пальца самый дорогой перстень, с крупным сапфиром, протянул мне.

- Если это залечит твои раны, возьми, в оплату за мою несдержанности. А если и этого будет мало, пришли мне послание и я одарю, всем чем пожелаешь. Не хочу принуждать или покупать любовь, но если я не противен, возможно, мы могли бы встретиться ещё раз?!

Твой голос, моляще-заискивающий и взгляд, никак не согласный с интонацией - жадный до умопомрачения, привели в неистовство. Развернувшись,я врезал кулаком в челюсть, желая тебе прикусить лживый язык и обнаружил, как наваждение спало и я снова вижу все в истинном свете. Насильника, с красным от недавнего напряжения лицом, полностью удовлетворённого, довольного собой, отдающего неизвестной шлюхе за быстрый перепих дорогой перстень и пытающегося, продолжить с ней отношения в будущем. И не важно, что эта так называемая «шлюха» я сам, сейчас, ты предал меня, дав полное доказательно ненадёжности клятв. Как был, в маске и театральной хламиде, бросился бежать, путаясь в переходах сценических нагромождений. Найдя сваленный горкой реквизит, с протяжным вздохом освободился от чужих одежд, оставшись в привычном коротком хитоне.

Павсаний, лишь бросив взгляд на мои ноги в засохшей сперме ничего не сказал, пошёл греть воду на ванну. Я разжал кулак, взглянул на перстень.

- Щедрая плата, даже слишком. Стоит не меньше хорошего дома в Пелле, набитого мебелью и рабами. Интересно, а Таис ты дарил подобные вещицы?

Вернулся Павсаний, заметив сапфир, отобрал у меня перстень и повертел в руке.

- Дар Афин, сразу после заключения Коринфского союза. Береги, это очень ценная штука. Догадываюсь, за что ты его получил.

- Разве Филипп не щедр к тебе?

- Его щедрость не сравнится с его предательством!

И вот тут, сам того не желая, Павсаний попал в болевую точку, его слова прорвали внешнюю невозмутимость и я заорал от боли. Молча. Это был самый страшный в мире крик - безмолвный. Сквозь плен ладоней, зажавших рот, выорал боль и успокоился. Затем, принял ванну, тщательно выскреб с ароматной солью кожу, умастил оливковым маслом. Добился того, чтобы все члены засияли подобно солнцу.

- Такой ты мне больше нравишься!

Улыбнулся Павсаний, подавая кусок полотна и помогая в него закутаться.

- Не сочти за труд, расчеши мне волосы.

- Ты что-то задумал, а, Гефестион?

- Да, раз Александру так нравятся актёры, мне ничего не остаётся и сыграть с ним.

- Как бы это не кончилось дурно.

- А насрать.

Ну да, иногда я бывал невыносимо груб, но только иногда.

Перед отъездом, на следующее утро, завернул в тонкую белую салфетку прядь своих длинных волос, пропустив её в золотой, с сапфиром перстень и отослал тебе.

========== 13. Атрей. ==========