Я - твое поражение (СИ)

Застонав сквозь сжатые зубы, я едва устоял на подгибающихся ногах. Хорошо, что никого рядом не было, и можно было выразить чувства в нечленораздельном вопле. Меж тем и за скеной началась суета, участвующие в первом эписодии, подошли актёры. Гремя котурнами, театральными деревянными сандалиями на высоких подпорках, заняли надлежащие по пьесе, места. Хор сбоку начал распевку, все бегали, толкались локтями, статисты, неопытные парни набранные вчера, приставали с вопросами к Аретасу и заранее печалились по поводу личностного провала. Отойдя от щели, перестав растравлять сердце видом твоего веселия, я попытался сосредоточится на собственной роли. Выход только после пятой морали, исполняемой хором, позволял мне любоваться действием непосредственно со стороны скены, и положившись на милость богов, немного отвлёкся.

Все прошло неплохо, никто из статистов не забыл текста, никто не шлёпнулся и не потерял парик, все, как могли проорали слова задуманные автором, появившись в развивающихся лохмотьях, трижды пробежали с одного конца на другой изображая погоню, поухали для эффекта и скороговорками пожелали главному герою всяческих несчастий. На этом, наши роли закончились, сойдя с подмостков мы стали обычными людьми. Получив каждый по три обола, по обычаю должны были уйти до окончания пьесы, но я нашёл способ задержаться, спрятавшись среди реквизита. И как только прозвучал заключительный стасим и хор пропел эксод, кинулся в гущу актёров, расталкивая, вызывая на себя их праведный гнев. Ты пожелал выразить восхищение игрой трупы, после ухода большей части зрителей, спустился, воспевая дифирамбы Мельпомене, обошёл всех пожимая руки и награждая особо отличившихся, золотыми статерами, из толстого кошелька привешенного к поясу. Возле Феоксена задержался.

- Я был покорен твоей игрой, о серцеед, ты смог вызвать слезы очаровательной Таис, которой я очень дорожу. Приглашаю вас в Пеллу, в столицу Македонии, на весенние Дионисии, приедете?

Вперёд выступил Аретас, в ответ произнёс краткую речь, несомненно заготовленную заранее, в которой вполне предсказуемо прозвучали общие фразы благодарности. В голосе старого актёра, проглянули искренние радость и гордость оказанной честью. Желая окончить и так порядком затянувшийся обмен любезностями, Таис подойдя сзади, нежно потёрлась щекой о плечо.

- Александр, солнечный мой повелитель, наши пиршественные ложа простыли, а кушанья подёрнулись холодной корочкой.

Ты нервно дёрнул плечом, почти как тот актёр, показывая как неприятны попытки женщины манипулировать собой.

- Дура, - облегчено вздохнул я, отметив недовольно надутые губки смуглокожей красавицы.

И уже хотел уйти, решив, что сын царя не опустится до общения с случайными людьми, нанятыми ради десяти фраз, как вдруг ты двинулся к нам.

«Он не узнает, пока на моем лице маска, а тело скрывает просторная хламида из множества лоскутов, не поймёт, кто перед ним!»

Меж тем, быстро пожимая руки, ты приближался и против всех доводов рассудка, крупно задрожал не в силах побороть нервный озноб.

- Благодарю, благодарю!

Ты становился все ближе, а на меня словно столбняк напал. Ноги накрепко приросли к доскам.

- Благодарю!

Рука, будто налитая свинцом, потянулась навстречу, пальцы дрогнули принимая в ладонь твою пламенеющую кисть.

Вот сейчас он, выдернет её, отвернётся к другому, и перестанет существовать. Неосознанно, сжал руку, моля не размыкать пожатие и ты остановился. Могу поклясться Кибелой, но, в тот момент ты, вздрогнул. Не выпуская ладони, поднёс её к глазам, повернул, обнажая запястье и как во сне поцеловал. Прижался губами к пульсирующей жилке и застыл. Никто не мог понять, что происходит, мы стояли друг напротив друга и ни один не мог двинуться. Припав к руке, ты словно выпал из реальности, вдыхая запах улетал в мечтах за облака. Сбоку придвинулся хмурый Птолемей, будучи старше на девять лет, он считал вправе давать советы.

- Александр, отпусти парня, нас ждут.

- Пошёл в Тартар, козел вонючий.

Всех привела в изумление грубейшая фраза, с которой ты обратился к первому царедворцу.

- Пошли все в Тартар! Цербер вас раздери! Вон, все ушли от сюда.

Ты кричал, ничего не видя кроме моих непроизвольно согнутых пальцев, которые принялся беспорядочно целовать. Захватывая губами и слегка покусывая, возбудился, и помочь тебе можно было только одним способом, что я и сделал. Легко забросив левое бедро на родную поясницу, прижался к вздыбленному паху.

- Хочу тебя.