Я твой день в октябре

– Ну, так и слушай, – тесть попросил вторую сигарету. – Блин, паршиво будет в голове после курева. Последний раз курил когда Надька должна была родиться. Тяжелые роды были. Лариска чуть не померла.

– Извините, – вставил слово Алексей. – А вы с ней как в Казахской ССР оказались вообще? Вы же с…

– Да с Украины мы трое. Из Днепропетровска. И Бахтин, Первый секретарь наш, и Лариса Степановна, и я, – тесть отвернулся. Помолчал. Вспоминал, видно, юность хорошую.

– Бахтин всю войну в Москве был. В горкоме партии инструктором отдела пропаганды. Ну, вот когда заворг тот самый перед демобилизацией вызвал меня к себе, я пораньше приехал и пошел сперва к товарищу своему. К Бахтину. Посоветоваться. Он мне говорит. Давай, говорит, Игнат, езжай со мной. Меня направляют секретарём горкома партии в любой город КазССР на выбор. Народу там в комитетах партийных везде недобор. Много на фронте сгинуло. А ты, говорит, жену свою эвакуировал вроде в Зарайск? Ну, да, отвечаю я. Бахтин мне:

– Так давай туда и поедем. Тут работы перебор, в России. Всё разбито, раздолбано. А в Казахстане войны не было. Есть где развернуться и расти как дерево вверх и вширь. Я с Леней Брежневым поговорю. Он с марта сорок первого года работал секретарём Днепропетровского обкома КП(б)У по оборонной промышленности и, сто процентов, через пару пересидок где-нибудь, сядет в Днепропетровск уже Первым в обком. У него сейчас в ЦК партии связи – ого-го! Он нам и поможет в одно место вдвоём уехать. А в Казахстане – благодать. Наших много эвакуированных. Российских тоже. Да и беглых, я знаю, полно. От войны прятались. Поговорить? Он как раз в Москве сейчас. Ну, я и согласился.

Лёха ушел с мостика, походил под деревьями. Заметил, что говорить Альтову трудно. Потому, что, видно, не свою судьбу поймал он тогда, после войны и переговоров с Бахтиным и Брежневым.

– Ну, иди сюда, – крикнул тесть.– Договорим уж до того, что тебя бесит.

Сел Алексей рядом с Альтовым. Поджал ноги. Руками обхватил. Так можно долго сидеть. Не устанешь.

– Так вы что, против желания сюда приехали? – спросил он уже мирно.

– Выходит так, – Альтов закашлялся. – Заворг меня сразу отпустил. Жаль, говорит. Хотел тебя к себе взять. Но Тут Брежнев с Сусловым позвонили и сказали, что у меня и жена в Зарайске, а Лёня нам там трудную работу нашел. Поднимать Казахскую республику. Не из ЦК, а с низов сначала. С зарайской области начать. Езжай, говорит.

Три дня оформляли документы и уехали. Я с Ларисой в Семиозерский райком партии, в глухомань – первым секретарём, а Бахтина в Зарайске оставили. Руководить Горкомом партии. Вот так всё было.

– Понятно, Игнат Ефимович, – Лёха закурил, задумался. – Что трудно было – понимаю. Андрей родился в сорок седьмом. А Лариса Степановна в райисполкоме продолжала работать в и люльку с ним держала в кабинете. Понимаю. Но вот Вы мне главное объясните. Трудно было не только одним секретарям райкома и исполкомовским кадрам. Пахарям не легче жилось. На скотобазах и свинофермах, на заводе кирпичном люди тоже загибались. Еда плохая, одежда дрянная. Техника паршивая и строения все дырявые, шаткие. Всё ж лучшее на фронт отправляли. Понимаю. Но вот почему они, отец рассказывал, после войны несколько лет с хлеба на квас перебивались, а вы в райкомах да горкомах-обкомах уже тогда и ели досыта свои спецпайки, и одевались в городе как москвичи в спецмагазинах. Вы хоть раз после войны в зарайской области платили за свет, за уголь, дрова в Семиозерке? За продукты и шмотки платили?

– Райком платил, – Альтов стал ходить по мостику.– И в Зарайск меня сразу секретарём обкома поставили. Алма-Ата командовала. Квартиру трёхкомнатную дали. Но она была не моя. Обкомовская. Обком и платил. Меня могли перевести в другое место – там бы поселили в такую же хорошую. Но не свою. Ну, как рабочий огромный кабинет – не мой личный, так и квартира. Понял, да?

– А спецпайки, ящики эти со жратвой, цветы по пятницам из оранжереи, парикмахерские отдельные, бани, ресторан в подвале обкома, кинотеатр свой, народу недоступный, магазины, где все есть, то, чего у народа нет, – это тоже от горя войны вас утешал ЦК КПСС?