Я учился жить... (СИ)

- Довольная, - осторожно предположил он. – Нет, правда, он бурчал, что ты тиран и деспот, что ты его терроризируешь, но он был довольный. – Макар постоял, посмотрел на мясо, которое Илья бросил на решетку. И тут его озарило. - Так ты что, на самом деле не такой, просто ты это все ему показываешь, чтобы он там… ну, уверенней был, что ли? Ух ты какой заботливый!

Он искренне восхитился Ильей, заулыбался, но его улыбка потускнела, когда Макар заметил, что Илья смотрит на него, насмешливо приподняв бровь.

- Что, нет? – грустно спросил он.

- Мелкий, запомни на будущее: в жизни кроме белого и черного еще до фига цветов. Одного серого до трехсот оттенков можно насчитать, в зависимости от тренированности.

- Тогда что? – возмутился Макар. – Не, правда, ну объясни! Я мелкий, я глупый, мне учиться и учиться надо! Давай объясняй!

Илья засмеялся.

- Ты у меня вещи спрашиваешь, которые я сам понять не могу, - отозвался он. – Просто бывают люди, которые ни на мгновение не сомневаются в себе и других. Но у них есть какие-то представления о том, как должны выглядеть такие отношения. Не удивлюсь, если у его родителей примерно так роли распределены. Типа мать – сильная, доминантная женщина, отец у нее под каблуком. Соответственно он за ней сумки тягает, на шоппинги ходит, выглядит в глазах других подкаблучником и совершенно не парится, и до тех пор, пока она его всюду за собой таскает, он не сомневается в них. Ему проще так, чем вдаваться во всякие умствования. Кому-то нужны постоянные подтверждения принадлежности. Кому-то что-то другое. В общем, не знаю, - неожиданно закончил Илья, рассеянно глядя на мясо.

- И как?

- Обязывает, - честно признался Илья. – Типа, у разных людей разные таланты. Его талант – доверять.

Он молчал, в унисон ему молчал и Макар. На кухне установилась благоговейная тишина, в которую робко прорывались звуки улицы и многие другие шумы, которыми славны все многоквартирные дома. Илья, пребывавший в созерцательном настроении, изучал, как изменяется фактура мяса, и лениво переворачивал его одной рукой, засунув другую в карман брюк.

- А твой? – Макар наконец осмелел настолько, что позволил себе задать вопрос.

Илья посмотрел на него дикими глазами, а затем захохотал.

- Ты термит! Ты мелкий и наглый саранчонок! Ты прямо так и норовишь под кожу влезть. Ну откуда я знаю? Может, нежелание признавать за ним слабости, может, легкомыслие, может, поддержка. Может, как раз постоянное требование доказательств его принадлежности мне, - Илья усмехнулся и начал снимать мясо с решетки. – Расставляй приборы и доставай соусы.

Макар кивнул головой и потянулся за тарелками.

- Так ты его действительно совсем не ревнуешь, а просто притворяешься? – спросил он, выныривая из холодильника, прижимая к себе бутылочки. Илья угрюмо посмотрел на него и отвел глаза. – Ревнуешь? – просиял Макар. – Нет, правда?

- Заткнулся бы ты! – огрызнулся Илья. – Будто ты у нас такой весь из себя бесстрастный. Неужели у твоего папика никогда глаза не горят, когда он журналы с почти голыми спортсменами листает?

- Он не папик! – взвился Макар и со стуком опустил бутылочки на стол.

- Ну отец русской демократии, - лениво пожал плечами Илья.

Макар сжал кулаки, втянул в себя воздух.

- И он не листает журналы с голыми спортсменами! – гневно выпалил он.

- А в интернетах по разным сайтам не лазит? – хитро прищурился Илья. – Ты уверен? Нимб вступает в неразрешимый конфликт с грязным содержимым этих сайтов?

Макар плюхнулся на стул и гневно уставился на Илью. Тот самодовольно ухмылялся.

- Он не такой! – выпалил Макар. – Понятно тебе?

Илья благоговейно сложил перед собой руки.

- Макарушка, ты дивно оригинален, - выспренне произнес он. – Ты себя-то только что слышал? Сколько пафоса! Сколько напыщенности! Сколько мыльнооперности! «Сам-ты-барбара» обливается горючими слезами от зависти.

У Макара заалели уши.

- Придурок, - буркнул он, берясь за вилку с ножом. А затем он отложил их. – Только он не лазит! – торжествующе воскликнул Макар. – Зачем это ему?

- А что, он снова допустил тебя до своего тела? – деланно невинно поинтересовался Илья.

- Нет, - буркнул Макар и опустил голову. У него заалели не только щеки, но и лоб. Он отлично понимал, что не мешало бы обидеться, демонстративно встать и уйти, но стейки были такими аппетитными, а соусы такими экзотичными, что Макар угрюмо посмотрел на Илью исподлобья, надеясь вызвать в нем угрызения совести, и принялся за свою порцию. Илья хмыкнул, криво усмехнулся и покачал головой.