Я уезжаю!

Мама указывает на маленькую неприметную дверь из дерева, которой не дает закрыться ограничитель.

– Идем, – говорит она.

Сердце гулко стучит у меня в груди. Голова кружится. Я никогда такого не проделывала, уж тем более с мамой. Мы протискиваемся в темную комнату, звуки наших шагов заглушает эхо непринужденной болтовни из главного зала. Похоже, мы очутились в классе с несколькими столами и небольшой доской.

– Надо делать вид, что мы тоже отсюда, – говорит мама.

Я чуть ли не давлюсь смехом, ведь мы обе в штанах для йоги и кедах.

– Ты хотя бы сними с пояса сумку, – замечаю я.

Она так и делает, и я прячу сумку в свой рюкзак. По другую сторону двери все громче слышны голоса.

– На счет три. Раз, два…

На «три» я распахиваю дверь с мучительно громким скрипом, и мы проскальзываем внутрь.

Хорошая новость – нас, похоже, никто не замечает. Повсюду расхаживают гости в торжественных нарядах, кто-то расставляет столы и собирает верхнюю одежду. В помещении достаточно людно, чтобы две незваные персоны не привлекали к себе внимания сразу же.

Плохая новость – я нигде не вижу алтарь. В моем представлении он огромен, располагается в центральной части собора и освещается. И еще на него должны указывать неоновые стрелки. Может, я выбрала не тот собор. Или не тот город. А может, вообще все выдумала про этот образ. Может…

– Смотри, – шепчет мама, обращая мое внимание на дальний угол, где за небольшим металлическим ограждением прячется алтарь.

Мы словно призраки тихо направляемся к нему, через каждые несколько шагов оборачиваясь, чтобы убедиться, что нас никто не засек. К счастью, внимание всех присутствующих отвлекло прибытие, видимо, очень важной персоны – пожилого мужчины в окружении нескольких солдат в кушаках и с мечами.

– Как красиво, – шепчет мама, и она абсолютно права.

Несмотря на приглушенные цвета, от обилия сложных деталей захватывает дух. Большинство религиозных алтарей, по крайней мере из тех, что нам показывали на уроках истории искусств, выглядят странно плоскими. А еще там можно встретить маленьких детей с прессом и лицами как у взрослых.

Но этот алтарь просто потрясающий. Он даже лучше, чем на фотографиях.

Меняется освещение. Мы даже не заметили, как большинство гостей заняли свои места. Мы оказались позади скамеек, ровно напротив прохода, где стоит священник. И теперь он смотрит прямо на меня.

Я тяну маму за рукав куртки.

– Думаешь, нам пора…

Звучит свадебный марш. Все устремляют взоры к задней части собора, ожидая увидеть свадебную процессию, следующую к алтарю. Но вместо этого находят нас – двух жительниц пригорода Чикаго с рюкзаком, поясной сумкой и паникой на лицах. Краем глаза я замечаю шагающего к нам по проходу жениха – он в полном военном обмундировании и не сводит с нас взгляда. Тогда я в отчаянии начинаю искать пути отступления.

К нам подлетает женщина со строгой прической и принимается что-то торопливо шептать то ли на французском, то ли на немецком языке. Я слишком нервничаю, чтобы разобрать слова. Мы с мамой быстро срываемся с места, вылетаем из деревянной двери, в которую вошли раньше, и забегаем в классную комнату. Там мы оказываемся лицом к лицу с невестой, ее отцом и двумя другими женщинами.

– Поздравляем, – выкрикиваю я.

И мы выскакиваем на залитую солнцем улицу. Все вокруг прекрасно, знакомо и чуждо одновременно. От бурлящего в крови адреналина мир кажется ярким, словно в рекламе кларитина.

Мы глазами выискиваем на горизонте сверкающую палочку Эльзы и, найдя, присоединяемся к группе. На удивление, никто не делает нам замечаний насчет опоздания. Нырнув под Эльзин жезл, мы хихикаем точно беглые заключенные (интересно, беглые заключенные тоже хихикают?). Всю обратную дорогу домой мы обсуждаем произошедшее в деталях. Помнишь, как мы вошли? А ты видела лицо жениха? Не могу поверить, что ты сказала «Поздравляю!».

Остальные пассажиры в автобусе бросают на нас странные взгляды. Им явно завидно, что мы участвовали в столь веселом мероприятии.

Оказавшись в отеле, мы все еще пребываем в приподнятом настроении.

– Не могу поверить, что мы это сделали, – говорю я, рухнув на кровать.

– Я рада, что нам все-таки удалось посмотреть этот алтарь! – кричит мама из ванной, где чистит зубы.

Внезапно меня накрывает волной благодарности за то, что мама рядом и мне не пришлось одной переживать эту худшую из поездок. Я улыбаюсь в подушку.

– Спасибо, что провела время со мной, – входя в комнату, говорит она.

Я чуть не отвечаю: «Спасибо, что поехала со мной», – но вовремя спохватываюсь.

– Пожалуйста. Рада, что мы это сделали.

Она садится на угол моей кровати.

– В следующем году мне будет тебя не хватать, – произносит она, глядя в пол. Мне почему-то кажется, что если сейчас она посмотрит на меня, то расплачется. – В доме стало так тихо, с тех пор как… ну, ты знаешь. – Она имеет в виду папин уход. – И порой мне одиноко.

– Знаю, – отвечаю я.

– Знаешь? – удивленно переспрашивает она.

– Да. Твои… – Я медлю. – Рыдания…

– Я-то думала, что хорошо справляюсь.

– Мам, я знаю, что ты скучаешь по папе. Это же очевидно.