Я ухожу

– Прецедент, – выпалил я, словно боясь, что второго слова мне не дадут сказать. Я чуть отдышался и продолжил. – Никогда прежде Город не уничтожали. Я уверен, что создать его заново, пусть не столь кропотливо, тебе не составит большого труда. Однако прецедент будет создан.

Я вытер потный лоб, ожидая реакции. Несущий Свет «мерцал», но продолжал меня слушать. Хвала Отцу за его терпение.

– Сама мысль об этом ужасна, разве нет? – сказал я. А после протянул медленно. – Город можно уничтожить. Событие иномирного масштаба, иллюстрирующее несовершенство даже такого могущественной сущности, как ты. Если уж создание Несущего Свет превратил в руины какой-то человек, то что может быть, к примеру, с нижним порядком? Но и это еще не все!

Я заторопился, потому что почувствовал новое движение силы. Ощущал ее и мне, откровенно говоря, не нравилось. Будто девятибалльный вал на мгновение завис над твоей головой, чтобы в следующую секунду обрушиться и снести все к чертям. А у тебя в руках лишь дешевый китайский зонтик.

– Но и остановить ты меня не можешь.

– Почему? – теперь в голосе Люцифера послышалось раздражение. Больше всего на свете мне не хотелось бы злить или брать на понт собеседника. Но такое ощущение, что уже поздно пить боржоми.

– Все потому же. Это тоже создаст прецедент. Несущий Свет придумал довольно простую игру с четкими правилами. Которые не менялись вот уже сколько Эр. Если честно, я даже не знаю сколько. Думаю, дело идет о нескольких тысячелетиях, верно? И тут вдруг из-за одного смертного, который не нарушил ни одно из существующих правил, ему приходится вмешиваться.

– И я опять же продемонстрирую свое несовершенство. Так? – спросил он с легкой издевкой.

– Именно.

– Все ошибаются, Шип, – спокойно ответил Люцифер.

– Все, – согласился я. – Смертные. Да что там, они только и делают, что занимаются этим. Полукровки и демоны, не взирая на ранги и звания. Думаю, ошибаются даже Жрецы. Да и Голос, как мы уже убедились, не истина в последней инстанции. Все могут ошибаться. Но только не Несущий Свет. Согласно твоей жесткой воле и слову здесь все и держится. Ведь так?

Собеседник фыркнул, однако ничего не ответил. Что, собственно, меня очень даже приободрило.

– Только не говори, что это невозможно, Несущий Свет, – сказал я. – Если бы это было так, ты бы обмолвился сразу, а не молчал. Да и судя по простоте, с которой демоны проходили сюда, переместить душу из одного мира в другой, наделив ее оболочкой, не так уж и сложно. Для тебя, конечно. И что-то мне подсказывает, что тут прецеденты точно были.

– Были, – усмехнулся Люцифер. – Вопрос в другом, стоишь ли ты таких жертв?

– Ты невнимательно меня слушал. Я не говорил про себя. Только те, кто заключен в артефакте и моя команда. Про меня не было ни слова. Это своего рода компромисс. Чтобы тебе легче сделать выбор.

– Хаха, – вновь развеселился собеседник. – Самопожертвование? Если ты ищешь лазейки, то хочу тебя разочаровать, за подобное туда, – он ткнула пальцем наверх, – не отправляют. Там и так дураков достаточно.

– Пусть так, – я пожал плечами. – Я пожил немало. И даже кое-что после себя оставил. Думаю, чтобы жили мои друзья и те, кто из-за меня пострадал, я могу и умереть.

– Шипастый, Шипастый, ты меня удивляешь.

Несущий Свет поднялся на ноги, и кресло под его божественной задницей исчезло. Я также вскочил, не желая растянуться на площади. И снова угадал.

– Мне надо подумать, – сказал Люцифер. – Никуда не уходи, я скоро.

Никуда не уходи, ага. А ведь я как раз собирался прошвырнуться по нескольким порядкам. Ну ладно, теперь посижу здесь, подожду.

Впрочем, сказать я ничего не успел. Потому что создатель этого мира исчез. Словно и не приходил. Я оглянулся и с усмешкой заметил, что время не торопилось продолжить свой ход. Значит, все правильно.

И, конечно же, ему надо не подумать, а посоветоваться. С кем? Ну, была только одна сущность, с которой Несущий Свет мог поговорить относительно сложившейся ситуации. Спросить о необходимости подобного шага. Черт возьми, даже приятно, что о твоей скромной персоне будут болтать на столь высоком уровне.

Мог ли Люцифер отказаться? Вероятность такого исхода была. Плюнуть на Город или уж скорее убить меня, прежде чем я успею взорвать бомбу. В этой (хотя справедливо уже сказать в «после той») жизни возможно все. Но боялся я не за себя. За Громушу, Слепого, Алису, Крыла, Психа (который теперь тоже не выберется), да черт возьми, даже за Бумажницу и того пацана в шортах. Я ладно, уже пожил свое.

Я видел подлинную красоту и настоящее уродство Города. Его истинных обитателей и временщиков, прячущихся в кварталах и выглядывающих через окна. Сражался со стаями адских гончих и зараженных крыс, бился против мятежных демонов и встал во главе их. А еще все это время я доводил Голос до белого каления, что тоже весьма забавно.