Я увожу к отверженным селениям

их. Пусть тогда кто вам слово скажет... Кукиш вы им пока жете! Не побрезгуете — себе долю возьмете, тоже никто рта не разинет. Что вы, хуже других, или вам есть неохота, как им?

— Ты дипломат, Лиза. Уговорила. Я бы и сама так сде лала. Я хочу тебя еще об одном деле попросить. Не перебивай...

Капитан отправляет в больницу пять человек. Скажи ему, чтоб он меня в зоне оставил, а в больницу отправил другую жен щину. До нового года больше трех месяцев. Люди болеют, а лимита у капитана на больных нет. Получится так, что я за счет других лягу в больницу. Нечестно это.

— Оставайтесь, Любовь Антоновна! — обрадовалась Ли за. — Если дозволите, я каждый день приходить стану. Мишка вас на кухню зачислит или в хлеборезку.

— Я там работать не буду.

— А кто вам говорит работать? Числиться и только. От дельное помещение при кухне дадут. Эту толстомясую пова риху — в общий барак. Не пожелаете стеснять ее — пусть с вами живет.

— Лиза, Лиза! На что ты меня толкаешь? Ты хочешь, чтоб я перед смертью у людей последние крошки изо рта отнима ла? Без меня есть кохму грабить их...

— Вы не ешьте лагерное... Я вам сама сготовлю и принесу.

Свеженькое, горячее, из своих продуктов, не из лагерных. Y

меня медвежатина есть, грибы насолены, ягода припасена. Грам ма с вашей кухни не трону.

— Спасибо тебе, Лиза, за доброту. Но не смогу я на та ких условиях остаться.

— Где же вы помеху видите?

— Я сама себе помешаю. Люди в бараках живут, а я в отдельной камнате. Они картошку нечищенную из грязного супа едят, а я втихомолку — медвежатину. Для чего?.. Я хочу спокойно умереть... Честно.

— Не думала я, что такие, как вы, в лагерях сидят. Ох, если б я знала! Хропоидола своего ночью бы задушила! Поез жайте, Любовь Антоновна! Свижусь я с вами скоро.

— Лиза! Я тебя просила...

— Чтоб в зоне остаться? На общих работах?! Чтоб этот бандит, начальник конвоя, пристрелил вас?! Добром не поедете — силком повезут! Силком!

270

— Но я, Лиза...

— И слушать ничего не хочу! Поедете и все! А дороги не бойтесь. Мишкин конвой повезет вас всех пятерых в отдель ном вагоне. Мишке в управление надо, вот и поедет он с вами, вроде проважатого, за своими шалопутными конвоирами при смотрит.

— А как же те?..

— Больные в зоне? Обойдем этот клятый лимит. Слово-то какое дурацкое. Шестого человека отправим. В управлении у Мишки рука есть, уважают его, после того, как с Шурой... Ува жают! Чтоб им ни дна ни покрышки за такое уважение. Я сама с начальником больницы по селектору поговорю... Он на меня заглядывался, — Лиза улыбнулась смущенно и кокетливо. — Я в девках не последняя была. Много парней изъяснялись мне...

сватались двое до замужества.

— Ты и сейчас, Лиза, красавица.

— Что вы, Любовь Антоновна! — Лиза вспыхнула. — Вы уж зазря не хвалите меня.

— Ты раньше любила капитана?

— Без любви не вышла бы за него. Я с ним за год до вой ны повстречалась. Он тогда в отпуск приехал к своему отцу.

Раньше я его не знала, случайно познакомилась с ним: из кино шла домой, ко мне двое ребят прилепились. Проулок темный, хоть оборись, ни одна собака не поможет. Не любят у нас но чью на крик выходить, поругают хулиганов меж собой, а из дома — ни шагу. Я хоть и здоровая была — не справиться мне с двоими. Заломили руки — и волокут. Тут Мишка и подоспел...

шарахнул одного парня кулачищем своим, и тот с ног долой.

Меня за руку — и деру. После он мне признался, что давно на меня поглядывал. С первого же дня, как к отцу в гости при ехал, мы недалеко жили от отца его. Мишка не нахальничал, слова грубого мне не сказал. Посмеюсь бывало над ним, он только лицом потемнеет и смолчит. Сперва он мне не очень нравился, а потом приглянулся. Отец отговаривал, не по душе ему был Мишка... поколотить меня грозился. Когда пожени лись, свыкся отец. Любили мы друг друга. Мишка все ж боль ше меня любил, чем я его... Если б он не на этой работе рабо тал! Я когда прослышала, что он в зоне вытворяет, стыдила его. А он мне про Кольку вспоминает, что из-за врагов Колька

271