Я увожу к отверженным селениям

Работа тяжелая — восемь. Могли бы пушок с них сдувать, а вы их работать заставляете. Бьют — девять. Ручки целуйте им, капитан, но не бейте таких цыплят. Собака беглецов рвет. Стре ляют в них — десять. Почему с цветами беглецов не встречаете?

И с музыкой! Обязательно с музыкой! До революции играли гимны «Боже царя храни» и «Коль славен наш Господь в Сионе».

В порядке самодеятельности разучите с надзирателями обе песни. Как увидите, что беглеца ведут, ковер расстелите у во рот, в порфиру царскую его укутайте, кланяйтесь ему пони же, за руки в зону введите и оглушительно врежьте «Коль славен». И чтоб не фальшивить, капитан, беглецов встречают, как царей... Статья, Васильева?

— Y меня? — тихо спросила Лида.

— Нет, у голубя непорочного.

— Пятьдесят восемь десять.

— Контрреволюционная агитация?

— Да, — подавленно подтвердила Лида.

— На свободе агитировала против советской власти? И

здесь продолжаешь тем ж е заниматься? — с угрозой спросил полковник.

— Я сказала правду...

— Правдолюбивая гнида — вот кто ты! Правду! Кому она нужна?! Мне?! Им?! — полковник указал на солдат и офице ров, что окружали его. — Бьют вас?! Мало! Хорошие люди страну поднимают из развалин. Жизни своей не щадят! А вы напакостили нашему народу, как кошки блудливые, и награды ждете?! Плохо воспитываете заключенных, капитан! Побесе284

дуйте с этой девицей!.. В карцер ее! На сутки в автоматичес кие наручники!

— За что? — в отчаянии спросила Лида.

— За клевету! За недовольство! За наглость! Уведите ее!

— приказал Гвоздевский.

Надзиратель грубо схватил Лиду и потащил ее в карцер.

— Кто вас оскорбил, капитан? Надеюсь, виновная нака зана?

— Так точно, товарищ полковник!

— Хвалю! Есть еще у кого какие жалобы? Вы говорите, не бойтесь, я все разберу. Молчите?! Потом пишете в Москву?

С бесконвойниками перешлете из пересылки или из больницы, если кто попадет туда? Посылайте. Но зарубите себе на носу: все до одной жалобы из Москвы возвращаются к нам в управ ление, точнее, ко мне! Я разбираю вашу писанину! Я! Не за бывайте подписывать их пояснее. Я всегда пойду навстречу, если кто жалуется по существу. Пишите о тех, кто вражеской пропагандой в зоне занимается, рассказывайте, кто нарушил порядок, пытается бежать, не подчиняется лагерной админи страции. Я без всяких проволочек отвечу. О побеге никто не знал. На глазах у кострожегов ушла фашистка. Этого вы не видите. А вот что застрелили ее — сразу жаловаться. Она на собаку руку подняла, на заслуженную собаку, награжденную.

Честного солдата могла убить и охотников. Они люди негра мотные, университетов не кончали, не то что некоторые из вас. Но охотники любят свою Родину. Ни одному беглецу уйти не дадут. Они помогают нам, потому что понимают, на чьей стороне правда. На нашей! — Гвоздевский стукнул себя кула ком в грудь. — Вы от них пощады не ждите, — полковник шум но, с присвистом втянул воздух и энергично взмахнул рукой.

— Не ждите! Не заслужили! Вы посуду золотую требуете?! Пе рины?! Бани?! Голодаете? Не моетесь? На досках спите? Наши отцы в революцию железные дороги строили в рваных кало шах. Тифом болели, зимой на сырой земле спали — и не жаловались. По велению сердца строили, а не по принужде нию. Мерзли, голодали, умирали, но строили. Это были луч шие сыны народа, и народ пожертвовал ими во имя светлого будущего. Вы провинились перед Родиной и имеете наглость жаловаться. Скажите спасибо, что вам из гуманных чувств со285

хранили жизнь. Всех бы вас в вошебойку! Паром горячим об варить! Радуйтесь, что дышите! Вы еще должны заслужить пра во на жизнь! Честным и упорным трудом заслужить! Сегодня, когда я ехал, дрезина чуть с рельс не сошла. Кто дорогу строит?

Вы! Плохо строите, очень плохо. Налицо явный саботаж. С