Я вам не ведьма

Руки дрожали. Я не могла совладать с простейшими завязками, а солдаты смотрели, гоготали, требовали раздеться догола и потешить их «петушков». Конец их скабрезностям положил палач.

– А ну вон! – гаркнул он так, что покачнулись цепи на стенах.

Солдат как ветром сдуло.

– Разденься до нательной рубашки и ступай к стене. Сначала мы тебя просто подвесим.

Палач указал на одну из конструкций с веревкой и лебедкой.

Когда явился Вальтер, я уже стояла на кончиках пальцев с поднятыми над головой руками. Палач попался опытный, если так можно выразиться, деликатный. Руки связал аккуратно, рычаг лебедки тоже крутил медленно, даже извинился за будущую боль.

Старший инквизитор пожаловал не один, с Гарольдом Веером. Его опухшее лицо стало лучом света в темном царстве. Жаль, Аксель в глаз не попал, блондину пошел бы фиолетовый макияж. Вырядившийся в пух и прах Гарольд ступал по пыточной словно по скотному двору, с тем же брезгливым выражением лица, будто того и гляди в навоз вляпается, испачкает ботинки из козлиной кожи. В таких исключительно по паркету ходить, даже по улице не прогуляешься. Только перед кем в тюрьме форсить? Зачем цепи и перстни напяливать? Вальтер и без того знает, кого привел, без толку выпячивать свой статус. Или Гарольд для меня старается? Мол, вот какой я крутой, от щелчка моего пальца зависит твоя жизнь. Не спорю, зависит, только уважением все равно не проникнусь.

– Все готово, мессир! – проверив крепление веревки, почтительно отрапортовал палач.

– Прекрасно! – кивнул Вальтер и обернулся к Гарольду: – Можем начинать?

Не удостоив его ответом, блондин поискал глазами кресло. Пыточное ему почему-то не понравилось, пришлось сесть на табурет.

– Она по-прежнему упрямится? – Гарольд кивнул на меня.

Какой же он жалкий! Мелкий завистливый человечишка!

– Пока да, – вздохнул Вальтер.

Ему табурета не досталось, пришлось стоять.

– Но ничего, – пообещал он, – мы все исправим. Не пройдет и часа, тер, как она даст показания против Ульва. Женщина по своей природе слаба, немного боли, и признание ляжет на стол.

– Я очень надеюсь на вас, – многозначительно заметил Гарольд и, будто случайно, коснулся увесистого кошелька за поясом.

Ничего не меняется, даже в другом мире процветала коррупция! Интересно, сколько блондин посулил за голову врага? Надеюсь, хотя бы на замок хватит, иначе инквизитор – идиот.

– Приступим! – недовольно буркнул Вальтер.

Неужели пекся о своем добром имени перед подчиненными? Смешно! Палач точно в доле, а уж сколько ему самому взяток давали!..

Пока парочка высокопоставленных мучителей обсуждала деловые вопросы, в пыточной вновь наметилось движение. Во-первых, солдаты принесли недостающий табурет для инквизитора. Во-вторых, в дальнюю часть комнаты серой тенью скользнул мужичок с пухлой папкой подмышкой. Впечатленная дыбой и прочими прелестями, я только сейчас заметила, что там обустроили место для секретаря. Ну да, кто-то ведь должен вести протокол, создавать видимость честного правосудия.

Убедившись, что все в сборе, Вальтер прочистил горло и, проигнорировав принесенный табурет, встал против меня – очередной метод психологического воздействия. Он еще ничего не сказал, просто смотрел, а я уже задергалась, насколько позволяла веревка, отодвинулась.

– Девица, называющаяся себя Катей, кто твои родители, где ты родилась? Если знаешь месяц и дату, назови их.

– Седьмое мая одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года, город Выборг. Отец – военный, мама – бухгалтер.

На допросе ведь положено говорить правду, вот я и говорю. Могу и про переезд в Петербург рассказать, и про учебу, и про развод родителей, мне не жалко.

Вальтер сначала оторопел, забавно вытаращился на меня, а затем, натянув былую непроницаемую маску, влепил мне пощечину, такую сильную, что дернулась голова.

– Шутить со мной вздумала? Не советую!

Щека ныла. Хотелось прижать к ней ладонь, успокоить боль, но никак.

– Я не шучу, – плаксиво шмыгнула носом от обиды. – Я не отсюда, я из другого мира.

А, плевать, признаюсь, что попаданка! Хуже себе уже не сделаю, а вот лучше… Тут кто знает.

В пыточной воцарилась вязкая тишина, только потрескивали угли в жаровне. Ну и тихонько подвывала я. Инквизитор мне челюсть вывихнул, болело жутко.

– Развяжи ее! – наконец, обращаясь к палачу, потребовал Вальтер.

Тот с радостью выполнил приказ. Никогда не думала, что скажу такое, но палач – хороший малый, не садист, как парочка прокуроров на табуретках. Просто у него работа такая – людей мучать.

Едва мои пятки коснулись пола, как я очутилась в цепких руках инквизитора. Он вел себя не лучше барышника, не постеснялся даже зубы проверить.

– Белые, целые! – удивленно выдохнул он.

Судя по всему, местные барышни ходили сплошь с угольками.

– Хватит с ней возиться! – нетерпеливо пискнул со своего места блондин. – Плевать, откуда она, главное, чтобы показания нужные дала. А после… Хоть трахните ее, хоть повесьте, мне плевать!