Я вернусь (СИ)

Несколько глиняных бутылей с водой, костяная ложка и… книга! Это невозможно! Шифра вытащила её дрожащими руками, погладила кожаную обложку, изуродованную трещинами, осмотрела пожелтевшие страницы и попробовала прочитать. Буквы были знакомыми, но не складывались в слова. Из глубин памяти вынырнули смутные воспоминания о хаятах, странствующих учителях…

Шифра отложила книгу, осмотрела старика. Его грудь тяжело вздымалась, из раны на затылке текла кровь. К тому же на груди тянулось несколько глубоких следов от ножа. Пальцы на обоих руках были сломаны, а из икры торчала кость.

Получается, этот бедняга забрел в пещеру, где на него напал червивый? Нет, маловероятно. Монстры не оставляют живых. Шифра вытащила из своего наплечного мешка лечебную траву, завернутую в пожелтевший линумный лист, насыпала немного в ладонь и приложила к самым глубоким ранам старика. Тот застонал, попытался дернуться, но она надавила ему свободной рукой на грудь, не давая пошевелиться.

Вдруг незнакомец открыл глаза и прошептал:

— Ку… ку-у-у-у…

— Молчи.

— Ку-у-улда…

Шифра вскинула бровь, затем наморщила лоб, пытаясь вспомнить знакомое слово. Кулда. Так он сказал? Ладно, сейчас неважно. Она извлекла на свет из внутреннего кармашка своего плаща несколько засушенных листьев рогерса, сунула незнакомцу в рот.

— Жуй, старик. Боль пройдет.

Не сводя с нее испуганного взгляда, он принялся жевать. Шифра взяла копье, поднялась.

Неужели перед ней обычный человек? В это сложно поверить. И что теперь делать? Судя по ранам, старик недолго продержится. Но ведь можно попробовать его спасти. До группы его не дотащить — неизвестно сколько костей сломано.

Тогда что?

Пусть пока листья рогерса начнут действовать, старик заснет, а затем она перевяжет раны и попытается вправить кости…

Но сначала надо осмотреть пещеру. Возможно, тот, кто нанес раны незнакомцу еще прячется здесь, выжидает. Нахмурившись, Шифра направилась к озеру.

— Ты… куда? — сонно спросил старик.

Она не ответила. Лица на стенах глядели на нее осуждающе. Некоторые нагло ухмылялись. Ей было наплевать. Только сейчас пришло понимание, что все происходящее напоминает сон. За все сто пятьдесят хакима жизни под землей никогда раньше группа не натыкалась на людей. И тут такое… А что если старик не человек? Бог, например. Шифра обернулась. Листья рогерса уже подействовали, и незнакомец потерял сознание.

Нет, судя по всему, он настоящий. Смертный из Мезармоута. Кто он? Копатель? Глупости — витамы не носят с собой книг. Священнослужитель? Возможно. Изгнанный? Тоже вероятно. Вопросы роились в голове, как рой хунфусе.

«Сосредоточься, Шифра».

Время растянулось в один тягучий, бесконечный миг. Держа на вытянутой руке жар-камень, она медленно обошла пещеру. Нервы натянулись до предела. Её священное место осквернено. Осквернено человеком. Теперь никогда она не будет ощущать себя в этой пещере в безопасности. Удивительно, но Шифра чувствовала, как ярость накатывала удушливой волной. Почему старик попался ей именно сейчас?

Обойдя пещеру и никого не обнаружив, Шифра вернулась к раненому, перетащила его на свое одеяло. Здесь было холодно и сыро — нельзя допустить, чтобы незнакомец замерз.

Нахмурившись, Шифра отбросила с лица старика длинные седые волосы. Ни один мускул не дернулся от ее касания. Кожа наощупь холодная, как лед. Она водила кончиками пальцев по его груди, рукам и ногам, ища сломанные кости. Как учила Эрода. Но, похоже, кроме ноги и пальцев все было цело. Хорошие новости.

«Может, стоит дать старику умереть? Он все равно долго не продержится, — заговорил внутренний голос. — Разве ты хочешь знать, кто он такой? Тебе уже давно наплевать на людей из Мезармоута. Потому что пути туда нет ни одному бессмертному, как говорил бог».

Шифра откинула дурные мысли. Чувствовала, как слабо отдавались удары пульса незнакомца в кончиках пальцев. Затем вытащила из своей сумки комплект жгутов и линумных бинтов. Пришлось потратить всю пресную воду на то, чтобы промыть раны.

Сосредоточившись, Шифра сама удивилась тому, с какой легкость работала с костяной иглой. Обычно в группе особо не возились с изувеченными — полоснуть по горлу проще, чем ждать, пока плоть заживет сама. Так делало большинство. Кроме Гектора, Коммититура и Эроды. «И меня», — мысленно поправила себя Шифра. После возрождения мышцы исчезали, руки и ноги вновь становились слабыми. И намного легче было подождать, пока через менсе сломанная конечность заживет, чем потом потратить хакима на восстановление прежней физической формы.