Я видел, как живет Италия

К несчастью, это верно. Но неужели для них так мало значит перспектива увидеть хотя бы часть людей sistemala[199]? Не следует упускать из виду одну сторону вопроса. Главная идея — отчуждение земли для передачи тем, кто ее возделывает, — уже сама по себе революция, за которую развитым странам пришлось заплатить кровью. В Италии за нее расплатились деньгами. Деньги? Но на что тратят их в других странах, если не на вооружение, которое становится устарелым, едва сойдя с конвейера, если не на войну — холодную, теплую или горячую?

Мне не хотелось бы создать у читателей впечатление, будто через пятнадцать лет Италия достигнет полного благополучия, выйдя из круговорота американизации или окончательно закружившись в нем. Это было бы предательством по отношению к тем, кто борется за все лучшую и лучшую жизнь. Чтобы пояснить свою мысль, позволю себе привести выдержку из Ветхого завета — на мой взгляд, самого убедительного человеческого документа, книги книг. Вот удивительный диалог между творцом и его творением. Бог решил уничтожить неправедный мир. Человек упорно спорит с ним. Господь говорит:

— Найди мне пятьдесят праведников, и я передумаю.

— Пятьдесят? Не слишком ли это много, господи?

— Ну, скажем, сорок.

— Это тоже многовато.

Торговля продолжается до тех пор, пока бог не восклицает:

— Хорошо, найди одного, одного-единственного!

Вот пример снисходительности и терпимости — прообраз надежды, помогающей нам жить. Те усилия, которые в настоящее время предпринимают итальянцы, оправдываются сполна. Даже если касаться только спора о южной опухоли. Сравнение может показаться смелым, но, на мой взгляд, Италия по меньшей мере излечилась от заторможенности. Она избавилась от комплекса неполноценности.

Более серьезно другое. На огромных пространствах страны ни обстоятельства, ни прогресс не позволили еще человеку обрести чувство собственного достоинства. Причина кроется в том, что духовное развитие человека отстает от технического прогресса, вместо того чтобы идти с ним нога в ногу и питать его. Промышленник с Севера больше озабочен тем, чтобы продать холодильник крестьянину с Юга, а не тем, чтобы электрифицировать деревню, в которой живет его покупатель. И вот холодильник используется как простой шкаф. И это по социальной причине.

Продавец в своем образовании и умственном развитии обогнал покупателя. По мере роста промышленности и торговли Север стал смотреть на Юг, как на колониальный рынок.

Еще более опасно слепое исполнение народом заповеди: плодитесь и размножайтесь. Этим несчастным и так порядком тесен их сапог. Один отец семейства сказал мне, не без некоторой тревоги:

— Слава богу, детская смертность у нас огромна!

Ни Лилла, ни я не вздрогнули. При всей чудовищности этой фразы он прав.

Будем реалистами и скажем, что, не разбив яйца, омлет не приготовишь. Но будем и гуманистами: яйцам давным-давно надоело их положение. А не то прогресс свелся бы к выведению простого баланса: кто держит ручку, а кто жарится на сковородке, то есть включен в счет расходов.

И, наконец, будем справедливыми: яиц стало меньше. Если я не ошибаюсь, мы современники последнего поколения рабов. Усилиями целой нации границу нищеты со всеми ее атрибутами — грязью, болезнями, невежеством, суевериями — удалось отодвинуть на сотни километров к Югу. Внешний вид детей — очень важный показатель. Мы были поражены, увидев, насколько сократилось число маленьких калек. Но они еще встречаются. Увы.

Я понятия не имею, каким образом итальянское государство будет решать проблемы нехватки полезных ископаемых, перенаселения, удаленности от торговых путей и проблему обездоленного Юга.

Мне показалось, что здесь с большим интересом следят за опытом, проводимым на противоположном берегу Средиземного моря, там, где в каменистой пустыне Израиль создает аграрно-индустриальную экономику.

Но с безграничной надеждой итальянцы смотрят на другую страну. На Францию. В Сардинии мы не успевали опомниться от про- и контрдеголлевских надписей мелом на шоссе. Ни один из наших случайных знакомых не преминул расспросить о том, что происходит по ту сторону Альп, у их латинской сестры.

Сказать, что они наблюдают за нами, как младший брат наблюдает за старшим, желая подражать ему, было бы несерьезно. Они знают лишь то, что географическое положение Франции более удобно, что Италия перестала играть роль в истории в тот час, когда мы начали ее играть; что сегодня мы представляем собой тот естественный выход Западной Европы к Атлантическому океану, который временно лишил престола Средиземное море. Наша страна — центр этого старого мира, преображавшегося в катаклизмах. Италия расположена на его периферии.