Я видел, как живет Италия

Тем не менее республика справляется с затруднениями. Директор указывает мне — издали, так как не следует создавать у воспитанников впечатления, будто они исключительные существа, — на рослого парня лет восемнадцати, который собирается покинуть республику на следующий день. Дон Ривольта нашел ему работу. Перед отъездом банк выдаст ему его сбережения: 60 тысяч лир. Конечно, это не сокровища Перу, но у него будет работа, и он сможет спокойно смотреть в будущее. Ежегодно около двадцати молодых людей с достаточными средствами в кармане покидают этот уголок итальянской земли, где они научились свободе и одновременно законам существования.

Мне хочется задать один более или менее коварный вопрос:

— В какой мере сказывается здесь на воспитании детей, на их подготовке к общественной жизни влияние церкви — столь сильное в Италии?

Ответ довольно уклончив. Самый независимый ребенок «в конце концов пойдет за толпой». Другими словами, общество здесь осуждает заблудшую овцу так же резко, как и во всей стране.

— А вопросы пола?

Он разводит руками. В Италии трудно сдерживать пробуждение чувств.

— Нам очень помогает спорт. В общем, ребята ведут себя достаточно здраво.

Несомненно, что успокоительное влияние спорта подвергается особенно жестокому испытанию во время воскресных отпусков. В девяти случаях из десяти у детей нет семьи. Поэтому они обыкновенно отправляются в город, и банк выдает им из их накоплений карманные деньги в сумме до 100 merite, то есть 500 лир.

— Есть и такие, которые уже помолвлены.

Могу поклясться, что во взоре директора даже появилась гордость. Успеху у противоположного пола в Италии всегда придается немаловажное значение.

— Не чувствуют ли они недостатка в материнской любви?

Доктор Раффаэли явно притворяется, что обдумывает этот вопрос. На самом деле его мнение по этому вопросу давно сложилось.

— Видите ли, ребенок меньше ощущает отсутствие материнской любви, если все его товарищи находятся в таком же положении. Он чувствует себя лишенным семьи, только когда видит более счастливых товарищей. Кроме того, мы очень рано даем понять мальчикам, что у них нет семьи и что единственный путь для них — стать способными самостоятельно создать собственный семейный очаг.

Уезжая, я смотрю в зеркальце машины на надпись «Republica dei Ragazzi». Чтобы осуществить такие планы, прежде всего надо было быть удачливым.

Кроме того, надо было с самого начала ни в чем не сомневаться, верить в осуществимость того, что задумано, — все это свойственно итальянцам. Выдержка, упорство, цепкость — этого им не хватает гораздо чаще.

Сардиния

Турист бывает счастлив, только когда он не видит вокруг себя других туристов. Тогда ему кажется, что на его пыльных сандалиях выросли шпоры конкистадоров; он становится вдруг Колумбом, ступившим на землю Америки, Кортесом, вызывающим на бой Монтесуму, Писарро, остановившимся, чтобы воскликнуть: «Здесь будет Лима!» Исполняется его мечта, он поднимается на много ступеней в иерархии странников. Он становится первооткрывателем, более того: исследователем.

Именно это ждет его в Сардинии. Как ни странно, этот остров, лежащий под боком у Корсики, очень редко видит туристов. Правда, иногда проедет переполненный автобус. Его едва успеваешь заметить. Он останавливается только вблизи нурагов, обозначенных в путеводителях, и лишь на время, которое необходимо, чтобы выслушать сообщение гида о том, что о цивилизации нурагов ничего не известно. И вот туристы снова мчатся на своем послепотопном мастодонте со скоростью 90 километров в час (выверено по хронометру), пересекая остров из конца в конец. Через двадцать четыре часа (в случае маршрута-люкс — через сорок восемь часов) они снова на борту парохода.

Какое нашествие произойдет, когда однажды какой-нибудь ловкач, «рожденный в пятницу», сделает модным этот нетронутый край.

Сардиния!

Ее пляжи с самым тонким на свете песком.

Ее дикие ландшафты.

Ее охота на кабанов.

Ее бандиты чести.

Ее неразгаданная цивилизация.

Ее живописные деревни.

Ее пестрые национальные одежды.

Ее образцовые рыбные промыслы.

Я не берусь хотя бы перечислить все «et caetera».

Сардиния — прелесть! Может быть, именно потому, что она оказалась в стороне от миграционных потоков, нашествий и отдыхающих с оплаченными отпусками. Однако она не раз была предметом борьбы. С давних пор Карфаген и Рим, варвары, норманны, генуэзцы, пизанцы, венецианцы, турки, греки, испанцы и бог знает кто еще пытались овладеть островом. Кто бы ни был захватчиком, сарды неизменно оставались сардами. И теперь, за исключением второго языка (итальянского) и спагетти, у них мало общего с христианско-демократической республикой. Впрочем, простите, я забыл о телевидении.

Люди здесь медлительны, степенны, обычаи архаичны, деревни похожи на арабские.