"Я видел вечность в час ночной": небеса и рай в английской литературе.

Антропоцентризм можно увидеть и в том, что картины небесного блаженства открываются в перечисленных стихотворениях человеку не по воле Бога или его посланников, ангелов, а поэт сам, собственным воображением «взмывает в небеса». При этом он может осознавать, как, например, Спенсер в «Гимне небесной красоте», ограниченность своих творческих возможностей в постижении небесных сфер. Нехарактерная в целом для западного богословия апофатическая идея «невыразимого» получила распространение в литературе 15–16 вв. веке благодаря идее «ученого незнания» Николая Кузанского.

Тео-антропо-центрическим синтезом можно назвать образ небесного престола, окруженного серафимами, славословящими Бога, когда он становится символом церкви, объединяющей в молитве ангелов и людей. В английских церковных гимнах храмовое богослужение часто представлено как участие людей в небесной литургии, а храм — как символ небес. Церковное пение не случайно называют ангельским, особенно в Англии, где до сих пор сохраняется традиция церковных хоров и хоровых школ для мальчиков: облаченные в белые стихари юные хористы представляют собой сонм ангелов, поющих славу Богу на небесах. Соединение человека с ангелом в общей молитве воспевает и Милтон, который, однако, не склонен упрощать ситуацию и приписывать любому богослужению духовное слияние с небесной церковью. Такое единение, на его взгляд, возможно лишь при условии первозданной невинности человека, потерянной в Эдеме и обретаемой вновь в Небесном Иерусалиме, когда человек, наконец, увидит Бога «лицом к лицу»:

At a Solemn Music

Blest pair of Sirens, pledges of Heav'ns joy, Sphear-born harmonious Sisters, Voice, and Vers, Wed your divine sounds, and mixt power employ Dead things with inbreath'd sense able to pierce, And to our high-rais'd phantasie present, [5] That undisturbed Song of pure concent, Ay sung before the saphire-colour'd throne To him that sits theron With Saintly shout, and solemn Jubily, Where the bright Seraphim in burning row [10] Their loud up-lifted Angel trumpets blow, And the Cherubick host in thousand quires Touch their immortal Harps of golden wires, With those just Spirits that wear victorious Palms, Hymns devout and holy Psalms [15] Singing everlastingly; That we on Earth with undiscording voice May rightly answer that melodious noise; As once we did, till disproportion'd sin Jarr'd against natures chime, and with harsh din [20] Broke the fair musick that all creatures made To their great Lord, whose love their motion sway'd In perfect Diapason, whilst they stood In first obedience, and their state of good. O may we soon again renew that Song, [25] And keep in tune with Heav'n, till God ere long To his celestial us unite, To live with him, and sing in endles morn of light.

*

К ВЫСОКОЙ МУЗЫКЕ
Податели восторгов неземных,
Посланцы сфер, чета сирен благая,
Соединитесь, пение и стих,
Безжизненную персть одушевляя,
Чтоб насладиться мы могли сполна
Мелодией, которая слышна
Вокруг того, чей трон сапфироцветный
Воздвигся средь несметной
И грозной рати ангельских чинов;
В чью честь хвалу на арфах златострунных
Слагают сонмы херувимов юных,
И трубы серафимов вторят им
Раскатом победительным своим,
И праведники с просветленным взором
Псалмы и гимны хором
Поют спокон веков.
Мелодия не умолкала эта
И на земле у нас в былые лета,
Пока завет творца, чуждаясь зла,
Покорно вся живая тварь блюла
И не разладил грех людского рода
Начальную гармонию природы,
Где каждый голос прославлял того,
Кем созданы и свет и естество.
О, пусть скорей тот наш напев чудесный
Опять сольется с музыкой небесной,
И вновь свой лик нам даст господь узреть
В сиянье дня, что не померкнет впредь!
(Перевод Ю.Корнеева)