Я возвращаюсь к себе

Рассказываю об Оскаре. В какое замешательство я пришел, услышав о нем. Это внезапное бегство показалось мне немного жестоким. Но она быстро вернулась, и теперь я лучше понимаю ее страхи и мои чувства к ней. Я действительно поверил, что у нее есть парень, и мои надежды почти рухнули, как будто та очевидность, которую я чувствовал, была обманом. Потом я выяснил, кто такой Оскар, и сразу наступило облегчение, по всему телу разлилось тепло, из пепла возродилась надежда. И вера в то, что можно вот так случайно встретить женщину и тут же понять, что она – та самая.

– Приятно чувствовать себя влюбленным, правда?

– Я чувствую себя живым. Благодаря ей мне захотелось воссоединиться с той частью себя, что осталась в Мали. Снова стать цельным, крепким. Ради нее и ради меня. Я снова ощущаю потребность бороться.

– С кем?

– Просто бороться. Неважно, с кем и с чем. Бороться.

– Вы ощутили прилив жизненных сил? Вы говорите о ней как о зеркале.

– Я открываю себя в ее глазах. И вижу, как она узнаёт себя в моих. Как будто у нас есть ключи друг к другу, от потайных дверей.

– Как вы прекрасно описали. Что ж, во всяком случае вы сумели побороться со случаем. Бросить ему вызов. Не упустить. В этом сила по-настоящему важной встречи. Почувствовать нужный момент. И нужного человека.

Меня периодически терзают сомнения, а возможна ли такая встреча в принципе. Не слишком ли это хорошо, чтобы быть правдой? Не буду ли я страдать, упав обратно на землю? Представив себе такое развитие событий, я чувствую ту же зияющую пустоту, что и тогда, когда болтался в воздухе, вцепившись в вертолет. Но с меня хватит головокружительных падений.

– Вы удержались тогда. Отчего же сейчас должно быть по-другому?

– То, что будет дальше, зависит не только от меня.

– Опасность удариться при падении – только от вас.

– Я боюсь потерять ее, если слишком привяжусь.

– Все зависит от того, как привязаться. Не всякая связь – это кандалы. Некоторые узы можно развязать, не оторвав кусок кожи. А может, вы и не захотите их развязывать.

– А что, если наши пути разойдутся?

– Вы все равно можете хранить ее в своем сердце. Настоящая любовь не исчезает вместе с человеком.

После трех лет терапии я понимаю, что стоит потянуть за ниточку, разматывая клубок, как тут же вылезет тысяча узлов, о которых ты и не подозревал. Я каждый раз думаю о тех, кому претит сама мысль говорить о себе, потому что они не сумасшедшие, потому что от психотерапевтов никакого толку, потому что это дорого, а у них все в порядке, спасибо.

Эти сеансы помогают мне принимать важные решения.

– Я собираюсь уйти со службы. Я написал заявление об уходе.

– Вас сподвигло что-то конкретное?

– Всё разом. Объятия Капуцины, ее собственные блуждания. С меня хватит человеческой низости, бомб, террористов и похищений. Мне нужна красота.

В оставшееся время я рассказываю ей о страшных вещах, которые обнаружились в ходе моего расследования. О встречах со стариком свидетелем и с молодым Симоне в тюрьме.

– Сначала я подумал, что у старого Альбера поехала крыша, что он выдумал всю эту историю, – пока он собирал газетные вырезки и переписывался с обвиняемым, она могла стать его навязчивой идеей, чем-то очень личным. Но Кевин подтвердил, что все так и было. Его волнение, когда он мне это рассказывал, говорило за себя.

– Ничего не понимаю. Похоже, вам придется объяснить подробнее.

Она встает, на несколько секунд открывает окно и просит меня продолжать.

– Когда произошла авария, Альбер Петершмитт еще не спал. Он читал, сидя в кресле в гостиной, окно которой выходит на улицу. Удар был такой силы, что он подпрыгнул и выронил книгу. Естественно, насторожился. С трудом встал, опираясь на трость. Больное колено причиняло ему сильные страдания. Перед тем как приоткрыть штору, он выключил свет, чтобы лучше разглядеть, что происходит снаружи. Разбитый автомобиль превратился в груду покореженного железа. Машина, которая в него врезалась, была мощнее и выдержала удар. Капот был смят, но салон практически не пострадал. С водительской стороны вышел мужчина, потом вышел пассажир, он явно был в шоке. Держался за дверцу, чтобы не упасть. Водитель пошел осмотреть разбитую машину. Альбер подумал, что он хочет узнать, сколько там пострадавших, и вызвать скорую. Водитель подумал, направился к пассажиру, который держался за живот, и за шиворот поволок его на водительское место. Альбер слышал растерянный вопль: «Что ты делаешь?!» и рявканье: «Закрой рот!» Водитель сел на место пассажира и стал ждать. И все. Альбер не знал, вызвал ли тот скорую помощь из машины, поэтому сам с трудом добрался до телефона на кухне и набрал номер экстренной службы. Он хотел спуститься, но нога болела слишком сильно. В гостиной он снова выглянул в окно и вдали, на дороге, которая спускалась с холма, увидел синие огоньки скорой, она ехала из ближайшей деревни.

Диана с грохотом захлопывает окно. Садится в кресло и смотрит на меня, потрясенная услышанным.

– Они даже не пытались спасти тех, кто находился в другой машине?

– Очевидно, нет.

– А те были еще живы?