Я всё ещё здесь (СИ)

— Хорошая девочка, — секунда, и пальцы под её майкой. Вторая — ладонь ложится на грудь. Третья — его губы касаются нежной кожи и вопреки всему доставляют лишь чёртову тонну отвращения, — меня возбуждает твоя покорность.

Ей давно уже кажется, что имеющие когда-то место быть перепалки с мужем после его очередной пьянки, заканчивающейся рукоприкладством — лишь телячьи нежности по сравнению с тем, что Миронов именует сексом. Он развращает этот акт и делает мифом то, что он должен приносить неземное удовольствие обоим. Обоим, и с каждым разом этот факт становится всё менее реален.

Даже сейчас, она сжимает под собою простыни и сквозь зубы просит быть хоть чуточку помягче, издавая сдавленный стон. Но в ответ лишь получает его смоченные пальцы, приставленные к анальному отверстию. Кажется, будет только больнее.

— Глеб, пожалуйста... — шепчет едва слышно, а сама не успевает заметить, как по щеке катится первая слеза.

— Т-ш-ш-ш... — всё, что она слышит в ответ. А после стены мотеля слышат лишь её протяжный крик, заглушаемый вскоре широкой мужской ладонью.

Но эти стены скоро её забудут. Они сокроют в себе ответ на немой вопрос в глазах горничной, когда та увидит капли крови на простынях. Они будут молчать. Как и Наташа, готовая соврать Максиму в очередной раз ценой жизни.

Но девчонка в душе, а мобильный не перестаёт вибрировать в руках Миронова, пока тот едва сдерживает себя от желания провести большим пальцем по экрану и услышать голос того, кого искренне ненавидит. Сильнее, наверное, только желание видеть его глаза, когда тот узнает всю правду. И как отреагирует, узная, что сестра пускала ему пыль в глаза на протяжении столького времени.

— Слушаю, — сдержанность проигрывает, он выходит на балкон и закуривает сигарету в ожидании, пока услышит голос с того конца провода.

— Где... — видимо, к подобному Макс готов не был, ведь сестра всегда говорила, что телефон при ней, что он в её телефоне под именем псевдо-подруги, и что Глеб даже не догадывается об их связи.

— Где Наташа? — Миронов продолжает за него вполне себе уверенным и бодрым голосом, пока Макс судорожно соображает, в чём дело, и стоило ли вообще себя облачать. — Она в ванной, но я передам ей, что ты звонил, — блондин продолжает говорить, пока ответом из трубки всё ещё служит тишина, — бедняга до сих пор не может справиться с тем фактом, что кровь с одежды приходится отстирывать чаще, чем засохший кетчуп, — снова язвительная насмешка, он готов поклясться, что слышит сбитое дыхание брюнета и буквально чувствует его энергетику, готовую сейчас разорвать его в клочья.

— Что ты с ней сделал? — не сказать, что вопрос Максима обескураживает, поскольку Глеб находит ответ сразу же.

— Сейчас, или год назад, когда застал её в кухне, разговаривающей с тобой? — он бы всё отдал, чтобы видеть сейчас лицо когда-то товарища. Чтобы видеть каждую эмоцию, каждую венку, облачающую неподдельную злость и разрывающую изнутри.

Не нужно быть гением, чтобы догадаться. Да и особенно такому, как Макс, ничего разжёвывать не приходится. Парень прекрасно всё понимает, пока Миронов слышит, как доза гнева постепенно растекается по венам и заставляет брюнета сжать мобильный с такой силой, что слышен хруст корпуса.

Очевидно, ему нечего сказать, да и прыскать ядом бессмысленно, ведь он и понятия не имеет, где они, и что этот псих может сделать с его сестрой, если осыпать его угрозами.

— Слушай сюда... — он едва успевает начать, но Глеб перебивает, будучи полностью уверенным в том, что право слова за ним. И не прогадывает.

— Это ты послушай, — выплёвывает зажатую меж зубов сигарету и полностью погружается в разговор, которого ждал так долго, — однажды ты уже не оставил мне выбора, приказывая убраться из твоего дома и оставить в покое. Теперь я требую реванша, — слышен выдох воздуха через нервно раскрытые ноздри, Глеб опирается рукой на балконные перила и поджимает челюсть, будто этот разговор — единственное, что поддерживает его существование здесь и сейчас, — и я предоставляю тебе право выбора, твоя задача проста, — недолгая пауза повисает между этими двумя, когда Макс с замиранием слушает, стараясь избавить свою голову сейчас от груза свалившейся на него проблемы, которая всё это время была у него под носом, — тебе нужно лишь решить, чья жизнь тебе дороже: сестры, или же той, которую ты у меня отобрал.

Сердце на мгновение перестаёт стучать у обоих, Миронов выдерживает несколько секунд прежде, чем завершить вызов.

Возможно, тому виной громкая задвижка, оповещающая, что Наташа вышла из ванной. А возможно, это лишь предоставленная фора на решение подкинутой Максу проблемы, которую и проблемой то, наверно, назвать сложно. Скорее, это вопрос жизни и смерти, но блондину откровенно наплевать. Собственное эго и желание управлять чужим разумом — это то, что необходимо сильнее кислорода.