Я всё ещё здесь (СИ)

— Я здесь. — Подтверждает то, что я и сама прекрасно вижу. И от этого не легче. — Всё хорошо. — Нет, как раз таки всё плохо, потому что ты здесь.

— Что тебе от меня нужно? — глупый вопрос. Отнюдь. Он сейчас явно не присядет рядом на корточки и не начнёт перечислять список вещей, за которые готов меня отпустить. Ему нужна я. Моя душа. И всё тому сопутствующее.

— А ты не знаешь? — его голос таит в себе спокойствие, но это лишь формальность. Я знаю, я прекрасно знаю все слабые стороны. И стоит мне дёрнуть пару ниточек, черти будут спущены с цепей.

— Добить решил? — я не собираюсь с ним любезничать, пусть лучше придушит. — Или вспомнил, что не до конца жизнь мою разрушил? — кажется, это одно и то же.

— Ты действительно считаешь меня таким монстром? — ты действительно не видишь очевидного ответа на этот вопрос? Усмешка. Прицыкиваю, отводя взгляд.

— Я просто хочу жить спокойной жизнью. Своей жизнью. — Всё равно говорю в пустоту.

— Я могу дать тебе её. — Не уверена, заложило ли у меня уши, но на всякий случай возвращаю на него взгляд, озадачиваясь. — У тебя есть право выбора. — Я точно сошла с ума. Этот диалог в моей голове, не более.

Но он лишь издевательски смотрит, губы немного скашивает, а затем шаг назад делает, выставляя руку и указывая на дверь.

— Ты не привязана, ты не собака. — Его речь догоняет лишь спустя минуту, заставляя насторожиться. Что, мать твою, в твоей голове?

Недоверчиво, немного сковано, но я поднимаюсь с кровати, вставая на пол. И только сейчас замечаю, что одета в ту же самую футболку и короткие шорты, ровно как меня похитили из дома. Чёрт, мне бы сейчас о собственной шкуре думать, а в голове только настырные думки о том, каково сейчас Морту. Отчаялся ли он, или землю роет, дабы из этих лап меня выдернуть.

— Топай. — На выход кивает, а мне ничего и не остаётся. Не забьюсь же я в углу этой комнаты до окончания своих дней.

Выхожу, встречая тусклый коридор. Освещение мрачноватое, грязно-бордовое, лампы вот-вот концы с концами сведут, и всё это придаёт этому месту до жути пугающий вид. А затем дверной скрип, после которого я вижу перед собой особу, вышедшую мне навстречу.

Она замирает, таращась на меня своими кукольными глазищами. А я отзеркаливаю её действие, ибо её вид заставляет съёжиться как-то, уж слишком болезненно она выглядит. На месте Миронова я бы в больницу её отвезла, но тут речь об адекватном поступке, а значит — ему тут не место.

— Красивая, — девушка смотрит на меня с украдкой, немного щуря глаза и облачая синеватые оттенки под глазами, словно не спала трое суток. А после ёжится, поджимая плечи и сгибая руку в локте, поглаживая шею ладонью.

Бестактность овладевает мною сиюсекундно. Забывая о всяческом приличии, я не стесняясь рассматриваю её располосанные запястья. Где-то шрамы, а где-то — следы совсем свежих ран, даже кровь запечься не успела. Мои глаза принимают форму монет, причём не самых маленьких. А девица всё продолжить не решается, бегая расширенными зрачками от меня к Глебу, стоящему за моей спиной. Выжидает будто, ждёт от него команды “Голос”.

— А как же я? — она наконец жалобно тянет, покуда мои глаза расширяются ещё больше. Только теперь у меня вопрос, скорее, к Миронову. Какого чёрта он с ней сделал? — Я не хочу делить тебя, слышишь? Не хочу! — срывается, кричит, убегает туда, откуда показалась пару минут назад.

А я так и остаюсь стоять, будто ноги завязли в этом омуте вопросов.

Какого чёрта происходит?

Прошло так мало времени, но он уже чувствует, будто оторван от этого мира. Будто всё, что он делал — перестало иметь всяческий смысл.

Беспомощность.

Злость.

И агония.

Он всеми силами старается подключить максимальное количество людей на поиски, даже вызванивает Артёма, в приказной манере сообщая тому, что нуждается в его обществе, и это не обсуждается. Пытается навести всяческие справки и даже задействовать городские камеры, лишь бы найти тень надежды на то, что не всё ещё потеряно.

Держит, держит себя в руках, спуская напряжение и позволяя себе расслабиться только тогда, когда порог его дома переступает Артём. Старый друг, с которым раньше были связаны ошибки юности, а теперь — рабочие вопросы.

Бутылка пива помогает снять стресс хотя бы на долю, а решимость Шатохина раскопать это дело и найти Леру будто вселяет дополнительную надежду, не дающую упасть духом.

И уже меньше, чем через сутки, удаётся зацепиться за одну маленькую деталь, стоит Артёму появиться на улицах в своём привычном распиздяйском виде. Должность должностью, но свободные штаны в паре с ветровкой и бейсболкой никто не отменял.

— Эй. Парниша, — голос из подворотни заставляет Шатохина обернуться, стоит ему выйти из магазинчика и начать распаковывать новую пачку сигарет. — Ништяков не хочешь? — а далее — вытянутое от изумления лицо Артёма. И вынужденная улыбка. Давно он не встречал такого беспредела.

— А что ты можешь предложить? — подключается в игру, покуда подошедший парень смотрит на него в упор, демонстрируя свой нервный тик.

— У меня всё качественное. — Никто и не сомневался.