«Я вырос в сталинскую эпоху». Политический автопортрет советского журналиста

Надеюсь, что мое имя еще не успело выветриться из Вашей памяти, поэтому еще раз, вероятно, последний, побеспокою Вас. К Вам имеется две просьбы:

Я боюсь, что начнут притеснять мою семью, которая ровно никакого отношения не имеет к моим делам. Оградите семью от притеснений: хватит и того, что оплеван и изжеван я лично. 26 марта с/г я подвел итог своей 5-летней работы собкором «Звезды» по г. Березникам. Думается, что Вам совсем нелишне познакомиться с этим. Что касается лично себя, то я ни о чем не прошу, ни на что всерьез не надеюсь. Сначала горько переживал, а теперь эта трагикомедия кажется образцом людской глупости и фальшивой бдительности. Я же, будучи в заключении, пришел к твердому выводу: ст. 58–10 пока служит против Советской власти, в угоду еврейским националистам, а органы МГБ хватают тех, кто сам лезет к ним в руки.

Как печальный отзвук печального 1937 года, прочно сложилась нехитрая, примитивная и весьма вредная «диалектика» борьбы с «контрреволюцией»:

а) работники МГБ непогрешимы. Раз попал к ним в руки, то обязательно будешь виновным по ст. 58;

б) дело обязательно попадет в суд, и непременно будешь осужден;

в) раз тебя судят по ст. 58, то ты непременно получишь на всю катушку, применяется только максимальная мера наказания.

Все делается по принципу: лишь бы человек был по форме виноват… Показатель перестраховки и дикости легкого отношения к судьбе людей. Должности, должности! Куда же подевались люди?[561].

Письмо датировано 5 апреля 1953 г. О реабилитации кремлевских врачей днем раньше М.Т. Данилкин не знал. А если бы прочитал в газете, в их невиновность все равно не поверил бы. Ему хорошо было известно, насколько влиятельны и опасны сионисты.

После следствия и суда Данилкин заново выстраивал линию защиты: я боролся с еврейскими националистами, ими же и был повержен. Но оружие не сложил и продолжу разоблачать еврейское засилье в органах МГБ. То, что это министерство уже упразднено, ему также не было известно.

4 мая 1953 г. прокурор области и заместитель начальника УМВД утвердили постановление о направлении осужденного М.Т. Данилкина в общий лагерь МВД СССР[562]. На самом деле просто перевели из следственной тюрьмы УВД в лагерный пункт в центре г. Молотова. Спустя какое-то время перебросили в колонию на северо-восточной оконечности города – на строительство Камской ГЭС.

Попав в лагерь, Михаил Тихонович начал новый раунд борьбы за свое освобождение. Он продолжал искать правду. В очередном заключении по архивно-следственному делу № 25749 от 17 декабря 1954 г. читаем: «Данилкин М.Т. не прекратил своей враждебной контр революционной деятельности»[563]. Данилкин, находясь в заключении, написал 16 писем в адрес руководителей партии и правительства. Писал во все инстанции. Даже маршалу Г.К. Жукову отправил письмо в октябре 1954 г. От своих взглядов не отказался. «Меня арестовали, осудили, опозорили только за то, что я любил и люблю свою Россию», – пишет он Жукову, далее высказывает резкие антисоветские измышления и просит прекратить в отношении его уголовное дело[564]. В лагере Михаил Данилкин продолжает заниматься литературным трудом. Присматривающие за ним оперативники ведут счет написанному и изъятому: два тома рукописей всевозможных произведений на 277 листах.