Я за тебя умру

Лоусону пришел конверт из Лондона, в нем была копия напечатанного на машинке письма регистратору университета. В письме сообщалось, что он, Уордман Эванс, в следующем году не будет жить в комнате с Джорджем Дюбарри, а причиной называлось: «…поскольку я ухожу из университета, о чем уведомил декана».

Ниже была приписка чернилами:

Надеюсь, Вас это удовлетворит. Джорджу я копию письма не посылаю, потому что мужчина не обязан исполнять ничьи приказы, кроме приказов отца и начальника. Но уверяю Вас (на случай, если Вы намерены «случайно» открыть его), там нет ни слова о Вашем письме, ни намека.

Искренне Ваш,

Д. Уордман Эванс

Был конверт для Джорджа с тем же почерком, но Джордж на два дня уехал по делам в Пинар-дель-Рио^{216}, и Лоусон плохо провел выходные, перечитывая письмо Уордмана Джорджу, свое письмо Уордману и думая, не он ли довел молодого человека до такой крайности. Утешался он мыслью, что интересы Уордмана явно не связаны с Нью-Хейвеном, и потеря для университета будет невелика.

Джордж пришел в контору в понедельник, положил письмо Уордмана в карман, поговорил о Пинар-дель-Рио и сказал, что хочет пропустить вечеринки и поработать на Кубе до начала занятий. Но позже днем, когда они встретились в клубе Лоусона, Джордж был крайне мрачен.

— Какой дурак Уордман! Не в том беда, что надо искать другого соседа, хотя будет уже не то… Но какой же дурак.

— Что он сделал?

— Бросил колледж, — с тяжелым недоумением сказал Джордж. — Так спятить.

Лоусон молчал; нервы натянулись.

— Почему он бросил? Или это секрет?

— Ну, такого в секрете не удержишь.

— Раз так… мне можно узнать… что он сделал?

— Кажется, он женился на шлюшке по имени Люси Бикмастер.

Лоусон подозвал проходящего официанта и попросил двойное виски. Джордж взял пиво. Оба молчали; Джордж вынул письмо и стал перечитывать.

— Почему он на ней женился? — спросил Лоусон.

— В том-то и загадка.

— Может быть… вынужден?

— Не смеши меня. Я три года знаю Люси. — И тут же быстро добавил: — Только ничего не придумывай, отец, у меня никаких планов на нее не было. Я просто знаю ее характер и догадываюсь, что он влип.

— Не спешишь ли ты с выводами насчет девушки, — холодно сказал Лоусон, — не имея никаких доказательств противного, разве нельзя предположить, что девушка семнадцати лет…

Он осекся, наткнувшись на удивленный взгляд сына.

— Откуда ты знаешь, что ей семнадцать?

— По-моему, ты мне сказал.

— Не помню, чтобы говорил.

Лоусон выпил виски и заказал еще.

— Он упомянул тебя в письме, — сказал Джордж.

Сердце у Лоусона екнуло.

— Он передает тебе привет и надеется, что ты окажешь на меня хорошее влияние.

— Оставим это, — сказал Лоусон. — Я огорчен тем, что ты огорчен, но он дурак, как ты говоришь, если бросил учебу из-за девушки.

— Он попал в западню.

— Возможно.

Они встали.

— Девушку я не знаю, — сказал Лоусон, — но, говоря абстрактно, надеюсь только, что она не попала тоже в западню.

У него было искушение выпить еще перед уходом, но это нарушило бы его правила. А затем от огорчения из-за своей маленькой оплошности он допустил другую оговорку.

— Может быть, сам Уордман не такой уж образец призового мужчины.

Лоусон вышел из клуба на ослепительный солнечный свет с ощущением победы и сделался разговорчив; он был рад, что они с Джорджем благоразумно проведут вечер порознь.

…Позже он зашел в бар, где подавали молодые девушки. Уходя, он приподнял шляпу на латинский манер.

— Multa gratia, Lucia[15], — весело сказал он, а затем другой барменше: — Adios, Elsie[16].

Он снова приподнял шляпу, поклонился и вышел. Две девушки смотрели ему вслед, не понимая, что поклонился он через два поколения назад, в американское прошлое^{217}.

Ощущение победы не покидало его и на следующее утро — он пришел в свою контору поздно, будущее сына и его самого виделось ему в благоприятном свете. Джорджа еще не было, но на столе лежал конверт с надписью его рукой: «Лично». Лоусон открыл его и прочел письмо. После этого, как и в прошлый раз, вызвал звонком секретаршу и сказал:

— К телефону, пожалуйста, не зовите.

Затем прочел письмо еще раз:

«…по твоей последней реплике я понял, что происходит какая-то муть. Это беспокоило меня весь вечер, а сегодня утром я пришел рано, и твоя секретарша дала мне письмо, которое, по ее словам, оказалось в твоих документах по ошибке. К нему был прикреплен твой ответ, и я не буду притворяться, что прочел его «случайно».

Когда ты это прочтешь, я буду уже в самолете. Кассир выдал мне причитающееся жалованье. На прощание хочу сказать, что старался быть тебе хорошим сыном и вести себя как джентльмен — в том смысле, как понимаю это слово».