Я за тебя умру

— Все равно красивый — таких красивых мужчин я мало видела. Ты мог бы нас познакомить.

— Я его не знаю. Да и вообще он слов не понимает — только сигналы.

Он впервые пошутил за весь день, и у нее мелькнула надежда, но лицо его опять приобрело тяжелую серьезность, словно он пошутил на похоронах.

— А может быть, он большой математик и думает числами, — продолжала она лепетать. — Может, обучается у Эйнштейна… Хотя Эйнштейн в Принстоне.

— Наверняка у него отдельный репетитор, чтобы протащить его до выпуска.

— У меня самой был в молодости. Ты не убедишь меня, что он глупый.

Он посмотрел на нее насмешливо.

— Тебе нравятся самые разные, а?

Она прекратила разговор, взяла у него программку и просмотрела данные игроков.

Левый гард Юберт Г. Ван Камп, Ньютонская ср. шк. 5′ 11″[13], 159[14], 21 год.

Он был сверстником Консидайна, но только еще на втором курсе колледжа. В двадцать один год люди писали шедевры, командовали армиями.

…в восемнадцать девушки кончали самоубийством из-за безответной любви — или преодолевали ее, или делали вид, что любви вовсе и не было.

На следующей станции многие вышли, и Консидайн наконец смог сесть рядом с ней.

— Теперь ты можешь говорить? — спросила она.

— Да, и буду откровенен. Кики, ты нравишься мне больше всех девушек, что я знаю. Прошлым летом, когда мы…

— Прошлым летом ты видел, как он играет?

— Кто играет?

— Этот парень, Ван Камп. Если ты видел прошлым летом, как он играет, почему вы не предложили ему больше денег, чем те?

Он посмотрел на нее без улыбки.

— Серьезно, нам надо внести ясность…

— Ах, замолчи.

— Что такое, Кики?

— Вот себе и вноси эту ясность. Я уже два часа знаю, что ты собираешься мне сказать…

— Я…

— …и хочу быть брошенной со всеми формальностями. Вот твое кольцо — приобщи его к своей археологической коллекции… положи в карман. Человек с той стороны на нас смотрит — очень красноречивая сцена.

— Кики, я…

— Замолчи, замолчи, замолчи.

— Ладно, — угрюмо сказал он.

— Просто напиши мне письмо, и я дам его мужу. Я, может, выйду за Ван Кампа. Я даже рада, что ты заговорил — или не заговорил… заговорил, не заговорил. Сегодня вечером я выхожу с другим кавалером и хочу чувствовать себя свободной. А вот и станция…

Как только они встали, она сразу ушла от него и быстро зашагала по проходу, в лихорадке натыкаясь на людей, стремясь во что бы то ни стало оторваться от него, схватила за локоть торопящегося пассажира, которому как будто уступали дорогу другие, и вместе с ним ее вынесло на платформу.

— Извините, — задыхаясь, сказала она. — Прошу…

Это был Ван Камп. Она рысила рядом с ним смущенно, улыбаясь в ответ на его улыбку.

— Вы роскошно играли, — проговорила она сквозь одышку, — а за мной гонятся, страшный человек. Вы проводите меня до такси… На самом деле я не пьяная, но он разбил мне сердце, и симптомы почти такие же.

Они торопливо вошли в мраморную усыпальницу Центрального вокзала^{161}.

— Разве его нельзя вернуть? — Вопрос был задан наполовину серьезно, но она его игнорировала.

— Бедное ваше лицо! Вы правда были великолепны. Я была с мужчиной из Гарварда, он просто подавлен. Нет, я не буду пытаться его вернуть. Сначала думала, что буду, но в последнюю минуту решила, что нет.

Они вышли к стоянке такси. Он ехал на север города — можно ее подвезти?

— Да, пожалуйста!

В такси они смотрели друг на друга при свете первых фонарей, мелькавших за окном. Ван Камп был голубоглаз, сделан из кованого железа и окрашен бледным золотом. Он стеснялся и в этом смысле был неловок, но, совершенно точно, в жизни не сделал ни одного неуклюжего движения.

И, видя это, Кики, внезапно провалившаяся в вакуум, немедленно сделалась девушкой в его вкусе. Она была с ним наедине и не имела никаких планов, кроме тех, что родятся у них вместе. У него было назначено свидание, но через несколько минут оказалось, что с ним можно не спешить… и раньше, чем они заказали ужин, она уже называла его Рипом.

— Я чуть не поступил в Гарвард, — сказал он ей. — Одно время я думал стать профессиональным футболистом, но решил получить образование.

— Сколько они вам платят?

— Платят? Мне ничего не платят.

— Я думала, идея была такая.

— Хорошо бы, если б так. Некоторые знакомые ребята в колледже на Западе получают сотню в месяц. А мне только дали заем. Ну, питаюсь, конечно, с командой, но приходится и работать — у меня несколько работ по кампусу.

— Это неправильно, — сказала она, — вам должны платить. На вас специально приходит публика. Вы представляете ценность, которую можно продавать, как, например… например…

— Как, например, мозги. Договаривайте. Иногда сам удивляюсь, зачем поступил в колледж.

— Все равно, они вам должны платить за то, что вы там остаетесь.

— Может быть, посоветуете им это?