Я закрыл КПСС

И Москва в первые дни практически не замечала разворачивающееся противоборство. Погода была пасмурная, возле хилого временного заграждения вокруг Белого Дома топтались под моросящим дождем несколько милиционеров. Несколько голосистых пикетов на пути к станции метро «Краснопресненская» исчерпывали уличный протест и поддержку сидельцев. Каждый раз, когда туда подъезжал, возникало какое-то ощущение скучности происходящего, хотя во дворе перед зданием и шумел не очень многочисленный перманентный митинг сторонников Советов, а правильнее — врагов Ельцина и «ельциноидов», как они нас называли.

В первые дни руководители силовых ведомств, их коллективы оказались на политическом перепутье, перед нелегким выбором. Если для меня альтернативы поддержке президента не было, остальным сотрудникам управления предстояло решать, какую позицию занять в противостоянии властей. Обойтись банальной формулой «мы на стороне закона» невозможно: закон был, как дышло. Велик риск, что команды начальника управления начнут обсуждать под углом «законно — незаконно», «конституционно — неконституционно». А в кризисной ситуации важнейшим ресурсом руководителя является сплоченная команда, готовая действовать как единое целое.

Решил предложить людям самим определить, готовы ли они пойти за мной, а уж сказав «да», отказаться от права на всякие оговорки и сомнения.

Собрал все руководство управления и сказал: «Уважаемые коллеги. Прекрасно понимаю, что у вас разные взгляды на происходящее в стране, на то, кто прав, кто виноват. У каждого из вас есть неиспользованные отпуска, право на отгулы и т. п. Предлагаю тем из вас, кто не готов в ближайшие дни беспрекословно выполнять команды начальника управления, воспользоваться этими отпусками. Даю слово, что вы сможете вернуться потом к исполнению своих обязанностей, что наказывать и мстить никому не буду. Даю 40 минут на размышления».

Знал, перед каким трудным выбором поставил каждого из тех, кто всего два года назад смотрел на меня с недоумением и враждой. Что происходило в коридорах и кабинетах, можно только вообразить.

Через 40 минут все снова собрались, и я попросил поднять руку тех, кто хотел бы оформить отпуск.

НЕ ПОДНЯЛАСЬ НИ ОДНА РУКА!!!

Вот это команда! Такое любили показывать в художественных фильмах: «Добровольцы, шаг вперед» — и все дружно делают этот шаг.

Но с этого момента заработало второе правило: теперь все личные симпатии и политические пристрастия — побоку. Теперь есть только единоначалие и строгая дисциплина. Это помогло коллективу устоять, когда начались попытки его расколоть.

Мне принесли телеграмму на правительственном бланке:

Москва

Управление безопасности по Москве и Московской области.

Вам надлежит незамедлительно предпринять исчерпывающие меры для обеспечения правопорядка и безопасности граждан, строго соблюдать Конституцию и законы Российской Федерации. Указом исполняющего обязанности Президента А. В. Руцкого от 22.09.93 г. НР 2 вам представляются полномочия для пресечения любых противоправных действий, в том числе и тех, которые могут быть предприняты в связи с антиконституционным Указом Б. Н. Ельцина от 21 сентября 1993 г. НР 1400. Об исполнении телеграфируйте. Исполняющий обязанности Президента Российской Федерации А. Руцкой. Председатель Верховного Совета Российской Федерации Р. Хасбулатов =

Отправил в мусорную корзину.

В тот же день к белодомовцам присоединились Баранников, назначенный Руцким на должность «министра безопасности», Ачалов («министр обороны»), Дунаев («министр внутренних дел»). Я их назвал «министр безопасности Белого дома», «министр обороны Белого дома» и «министр внутренних дел Белого дома».

И от Баранникова пришла «правительственная телеграмма»:

Приказ Министра безопасности Российской Федерации № 1.

22 сентября 1993 года Москва