Я закрыл КПСС

Потом — прицельный огонь танков болванками по верхним этажам здания, истерика Руцкого, капитуляция боевиков, депутатов и прочих белодомовцев, арест верхушки бывшим моим заместителем Трофимовым, несколько часов шальной стрельбы по шальным же сигналам о снайперах и террористах, пока примерно к пяти часам пополудни все не утихло. В городе спорадическая стрельба шла еще почти всю ночь, хотя на улицах действовал введенный накануне комендантский час.

134 погибших[230] — цена политического безумства Верховного Совета и его сторонников, агрессивных до потери человеческого облика, не останавливающихся ни перед чем.

Конец революции

Разгон съезда и Верховного Совета, режим чрезвычайного положения в Москве на три месяца создали благоприятную почву для реализации указного права, для проведения реформ. Но… только на три месяца.

Ельцин использовал «окно возможностей» для ряда экономических преобразований. Продлил срок действия ваучеров и утвердил программу приватизации, определив этап вступления всего народа в число собственников российского богатства. (Знаю, тут читатель скептически скривится. Сам к этой теме постоянно критически возвращаюсь. Но все-таки шанс был дан каждому. А уж кто как им распорядился… В том числе и я оставил себе на память от приватизации симпатичный розовый «Сертификат». И ни на кого не ропщу). Поддержал либерализацию внешней торговли и упорядочение злополучных внешнеторговых квот[231]. Помог (отсрочки по кредитам, льготы по налогам и пошлинам) задыхавшейся от безденежья… нефтяной отрасли[232]. Еще активнее был в политических преобразованиях. Главное — он решил не оставлять новому парламенту работу над Конституцией и указал принять ее в один день с выборами в Государственную думу и Совет Федерации. В связи с этим возобновилась работа Конституционного совещания и особенно его рабочей комиссии.

Понятно, что после подавления мятежа работы по основному месту службы у меня было более чем достаточно. Но «назвался груздем — полезай в кузов», и пришлось продолжить участие в работе над Основным законом.

Совещание стало другим. Регионы, экс-депутаты, политические партии явно ослабили интерес к нему, понимая, что их звездный час позади. Работа сконцентрировалась в комиссии и шла в кильватере личной президентской логики. Так, президент получил еще больше полномочий за счет изъятия их у парламента, а чрезмерные претензии республик были отклонены, субъекты Федерации статусно выровнялись.

Из Конституции ушли почти все ссылки на Федеративные договоры, республики потеряли свой статус суверенных государств[233], их правовая система должна была соответствовать общефедеральному законодательству. Как справедливо писал в книге «Взлет и падение парламента» Виктор Шейнис: «Это окончательно перечеркивало притязания на договорную, а не конституционную, исторически сложившуюся основу РФ». Угрозы территориальной целостности страны ушли в небытие. Исчезло положение о формировании Совета Федерации из руководителей региональных органов власти.

Президент получил дополнительные полномочия в отношении правительства. Теперь он сам назначал премьера с согласия Думы, мог настаивать на одной и той же кандидатуре под угрозой роспуска Думы.

Исходя из личных перспектив Ельцина, сняли предельный возраст для кандидата на пост президента — 65 лет. (К выборам 1996 года ему как раз исполнилось бы 65 лет, в «дооктябрьских» прениях это держали в голове все.) Конечно, не раз поминали сменявших друг друга кремлевских старцев: Брежнева, Андропова, Черненко. Опасаясь бойкота и срыва инаугурации, поменяли условие приведения к присяге с «Присяга приносится… перед Федеральным Собранием в присутствии Конституционного Суда Российской Федерации» на «Присяга приносится… в присутствии членов Совета Федерации, депутатов Государственной Думы и судей Конституционного Суда Российской Федерации».

Важнейшим стало решение о ликвидации всей системы «Советов» как органов власти. Повторю основной тезис вступительной речи Ельцина на Конституционном совещании: народ уже расстался с советско-коммунистическим прошлым, а российская государственность еще «растет» оттуда. Из сегодняшнего далека считаю необходимым добавить: с моей точки зрения, одна из важнейших идей, заложенных в Конституцию, — ограниченное правопреемство Российской Федерации относительно СССР. В п. 2 Раздела 2 это определяется следующим образом: «Законы и другие правовые акты, действовавшие на территории Российской Федерации до вступления в силу настоящей Конституции, применяются в части, не противоречащей Конституции Российской Федерации».