Я закрыл КПСС

В нашем поколении всем приходилось зазубривать это ликующее объявление Ленина 25 октября 1917 года. Содержательно это было, конечно, вранье — импортированная революция не была ни рабочей, ни крестьянской, а большевистской. И через короткое время и заводы были не у рабочих, и земля не у крестьян — все захапала большевистская номенклатура. В том числе рабочих и крестьян — в качестве бесправной и бесплатной рабочей силы. Но и по форме с этим утверждением можно дискутировать: 25 октября произошел только вооруженный захват Зимнего дворца и Временного правительства. А сама революция растянулась на несколько месяцев до того и на несколько лет после, до установления личной диктатуры Сталина (не случайно, что только тогда понятие «октябрьская революция» окончательно вытеснило «октябрьский переворот») и ликвидации всех несогласных среди победителей.

С какой даты отсчитывать нашу революцию? С возникновения ли массового антикоммунистического движения зимой 1988-89 гг.? С победы ли на выборах 90-го? С Декларации о государственном суверенитете России? С выборов Ельцина президентом? С победы над августовским путчем, когда были захвачены руководство ГКЧП и «коммунистический Зимний дворец» — здания ЦК КПСС на Старой площади?

Спорить можно долго. Но очевидно, что завершилась наша революция под грохот 125-миллиметровых танковых орудий 4 октября 1993 года, когда последние победители из «президентской партии» расправились с предпоследними из «партии советской». Такова судьба всех революций: они начинаются объединением и восстанием всех против деспотичного режима, а завершаются, когда последний из победителей побеждает предпоследнего или когда среди победителей наступает некое общественное согласие о принципах дальнейшего сосуществования.

12 декабря 1993 года начался послереволюционный период — была принята демократическая Конституция, а большинство голосов на выборах в Госдуму собрали партии, отрицающие идеалы демократии.

Руководить страной после революции предстояло парламенту, укомплектованному в значительной мере врагами революции, и президенту, допустившему это.

В таких условиях быстро проявилась скрепляющая роль Конституции. Кто наблюдал президента в то время, видел, как ухудшается его состояние. Ельцин конца 94-го и тем более 95–96 годов был заметно слабее Ельцина 93 года. Но конституционная реформа, вовремя им проведенная и доведенная до конца, стала столь мощным стабилизирующим фактором, что упадок сил президента не сопровождался постоянными потрясениями, свойственными первым двум годам его правления.

Новый курс и рождение новой правящей номенклатуры

У государственной политики — что внешней, что внутренней — может быть одна из двух целей:

● обеспечение безопасности народа, содействие людям и негосударственным институтам в достижении благополучия и прогресса. Демократически-либеральная модель;

● величие государства и его руководства, пусть и ценой ограничения прав людей, обеспечение их по усмотрению государства. Державно-имперская модель.

В статье 18 новой Конституции была закреплена первая модель. Но уже в 1994 году начались подвижки, связанные со сменой первого курса на второй.

Тогда это было почти незаметно. Какая там «безопасность народа», какое там «благополучие»?! Нищета, развал народного хозяйства, скачок преступности — все это покрывало перспективы демократического развития России толстым слоем черной краски. Но это была плата за опоздавшие на десятилетия реформы и за — черт бы ее подрал! — подешевевшую так некстати нефть. И все-таки внешняя безопасность страны была, как никогда, прочно гарантирована, гуманитарные права защищены, да и от товарной нищеты народ постепенно уходил.

А «спину верблюда» сломала «соломинка» гражданской войны.

Парламент, в котором доминировали антидемократические силы, распад демократических сил, суперпрезидентская Конституция, победа над вооруженным выступлением оппонентов — в такой среде вождистские черты характера Ельцина стали стремительно развиваться, а новый Основной закон с президентским полновластьем позволял реализоваться любым личным чертам президента.

Выступление Ельцина перед Федеральным Собранием 24 февраля 1994 года стало водоразделом в политической жизни.

Из дневника:

Первое выступление Б. Н. перед Федеральным Собранием: строго, самокритично, без конкретики. Главное — в качестве общенациональной выдвинул идею сильного государства и необходимость сокращения социальных различий.

Президент фактически обозначил «новый курс» — построение сильного социального государства.