Я - Златан

получалось с самого начала. В самом начале второго тайма я получил

длинный пас в штрафной площади и хлёстко пробил. Только представьте

себе, какое это было облегчение! Это был мой дебют. После этого я очень

быстро влился в команду, и казалось абсолютно естественным, что я

отказался играть за сборную в отборочных матчах к чемпионату Европы

против сборных Испании и Исландии в октябре. Я хотел полностью

сфокусироваться на игре за «Интер» и на семье. Мы с Хеленой уже считали

дни. Мы решили, что наш первый ребёнок должен родиться в Швеции,

госпитале Лундского университета. Мы доверяли шведской системе

здравоохранения больше, чем какой-либо другой, несмотря ни на что. Но без

проблем не обошлось.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

«Кто такой этот Максимилиан? У нас разве есть игрок с таким именем?»

Около госпиталя были и пресса, и папарацци. Всё проходило в

атмосфере истерии. Нас сопровождала охрана, и мы попросили

администрацию больницы, чтобы в родильное отделение просто так никого

не пускали. Все, кто входил, проверялись охраной. Снаружи патрулировала

полиция. Все были на нервах. Повсюду стоял этот странный больничный

запах. Люди бежали по коридорам, слышались голоса, крики. Я говорил, что

я ненавижу больницы? Я ненавижу больницы. Я здоров, пока здоровы

другие. А если окружающие меня люди болеют, то заболею и я. Не могу

объяснить, каково это, но от больницы у меня желудок сводит. Наверное, это

из-за больничной атмосферы, да и микробы всякие в воздухе летают.

Поэтому обычно я пытаюсь выйти оттуда, как только могу.

Но в этом случае я обязательно должен был быть там, и меня это

напрягало. Со всего мира я получаю множество писем. И обычно я их не

открываю. Это ведь честно: раз я не могу прочесть все письма и всем

ответить, я зачастую оставляю их нераспечатанными. Никакого особого

отношения. Но иногда Хелена ничего не могла с собой поделать, ведь порой

истории были ужасными. Например, больной ребенок, которому осталось

жить с месяц. Я был его кумиром. Хелена в таких случаях спрашивает: что

мы можем для него сделать? Подарить билеты на матч? Послать футболку с

автографом? И мы пытаемся помочь. Но всё равно как-то не по себе.

Признаю, это моя слабость.

Я должен был провести ночь в больнице, и я беспокоился. Но тем хуже

это было для Хелены, она была практически без сил. Тяжело тебе

приходится, если ты рожаешь впервые, а тебя еще и по пятам преследуют.

Если что-то пойдёт не так, то об этом узнает весь мир.

А могло ли что-то пойти не так? Я обдумал все варианты. Но всё

прошло хорошо, и в конечном итоге я был очень рад. Это было настоящее

счастье. У нас получилось. Наш малыш просто милашка. Мы стали

родителями. Я стал отцом. В голове уже не возникало вопросов о том, что с

ним могут быть проблемы. Не тогда, когда мы прошли через это тяжелое

испытание, и все доктора и медсёстры были так счастливы. Но драма ещё не

кончилась, совсем нет.

Мы назвали мальчика Максимилиан. Не знаю, откуда взялось это имя,

но звучало оно потрясно. «Ибрагимович» - то звучало потрясно само по себе.

Максимилиан Ибрагимович – идеально! Мощно, в общем. Но хорошо

звучало и Макси – так мы его и называли. Всё было хорошо, и я сразу ушёл

из больницы. Это было непросто. Снаружи повсюду были журналисты. Но

охранник нацепил на меня белый халат. Эдакий доктор Ибрагимович. А

после этого меня спрятали в корзину для белья, огромную корзину. Внутри я

сгруппировался, как мяч, и корзину толкали через проходы, коридоры в

подземную парковку. И я сразу вышел оттуда, переоделся, и отправился в

Италию. Мы всех обвели вокруг пальца.

А для Хелены это сложилось тяжеловато. Роды были трудными, и она

не привыкла к такому вниманию, как я. Я больше даже не думал об этом, это

часть моей жизни. Но Хелена становилась всё более нервной, и поэтому в дом

мамы в Свагерторпе её и Макси привезли на разных машинах. Мы думали,

что хоть там она вздохнёт спокойно. Наивно было так думать. Всего час – и

журналисты начали собираться у дома. Хелена чувствовала себя так, словно

за ней охотились, хотели поймать её. И она вскоре улетела в Милан.

А я уже был там. На носу был матч против «Кьево» на Сан-Сиро. Я в

этот раз остался на скамейке, поспать нормально не удалось. Роберто

Манчини, тренер, не думал, что я готов на 100%. Это было разумно. Я никак

не мог сконцентрироваться. Я смотрел то на поле, то на болельщиков.

«Ультрас», самые главные фаны «Интера», вывесили огромный белый

баннер на трибуны. Он был похож на гигантский парус, развевающийся на

ветру, и на нем было что-то написано. Или выкрашено. Синими и черными

буквами на белом полотнище было написано: «Benvenuto Maximilian». Это

означает: «Добро пожаловать, Максимилиан!» И я удивился: «Кто такой этот

Максимилиан? У нас есть игрок с таким именем?»