Я знаю, чего ты хочешь. Как просчитывать мысли и поступки окружающих

Когда вы просчитываете поведение людей, самым надежным источником информации о партнере станет непосредственный разговор с ним. При беседе можно как услышать подсказки в лексике, речевые знаки, понаблюдать за невербальными сигналами тела, так и получать фактическую информацию. В ходе разговора часто получаешь много данных для последующего анализа даже по стационарному телефону, даже без возможности получать визуальные знаки. Будет намного лучше, если вы встретитесь лично, потому что люди – социальные животные и большинство из нас знает достаточно о невербальной коммуникации, чтобы иметь представление о том, как чувствует себя собеседник.

В качестве альтернативы можно иногда подстегивать людей быть более прямолинейными и не скромными, когда они знают, что за ними не наблюдают. Все это делается ради сбора контрольных данных и использования того метода, что, по всей вероятности, сработает лучше всего.

Лео говорил несколько минут, а потом мне пришлось перейти к делу.

– Лео, мы живем в мире, полном дерьма, – сказал я. – Правительство на днях выдворило 60 российских дипломатов, а некоторые из них были нашими ребятами.

Я имел в виду людей, что мы оба использовали в качестве источников достоверной информации, – те лица, контакты которых Лео передал мне.

– Это все из-за Ханссена?

Лео имел в виду арестованного недавно агента ФБР Роберта Ханссена, который ожидал приговора суда за шпионаж в пользу России.

– Да, из-за Ханссена. Так что теперь нам нужно перестроить всю нашу агентскую сеть. В самое не подходящее для этого время.

Большинство федералов злилось в разговорах между собой на Госдепартамент из-за высылки российских дипломатов. Мы называли это мартовским безумием. У Лео по некоторым делам уходило иногда по нескольку десятков лет, чтобы наладить контакт с нужными источниками. Единственная причина, по которой я не выглядел абсолютно обессилевшим, заключалась в том, что агентов учат (подобным же образом, как я тренирую сейчас вас) увиливать от решения проблем до тех пор, пока они не убедятся, что проблемы действительно существуют. Но эта ситуация сбила меня с толку.

– Встретимся в клубе? – предложил Лео.

Он подразумевал свой клуб общения для русских, который работал частично для прибыли, а частично для поиска новых контактов.

– Мы можем пересечься после половины шестого? У меня подходит срок по сдаче отчета по антикризисным мероприятиям, который я должен предоставить своему учителю рыцарей-джедаев. – Лео знал, что я говорю про Джесса. – Нам только что дали задание подсобить с расследованием по делу Ханссена. Нам нужно досконально изучить работу этого негодяя в ранние годы в Нью-Йорке.

Я знал, что Лео терпеть не мог заниматься делами в счастливые часы[8], но он всегда шел мне навстречу, мог приноравливаться к моему расписанию, будто у него не было своих забот.

– Полшестого – нормально! – сказал он.

– Будет непросто перестроить нашу агентскую сеть, – вздохнул я.

– Непросто, – согласился Лео недовольным тоном, полным отчаяния. Так обычно говорили люди после терактов 11 сентября. – Но нам нужно это сделать. Тебе и мне.

Тогда я понятия не имел, что, согласно постулатам поведенческого анализа, вкладывание сил в интересы других людей лежало в основе доверия. Я знал лишь только, что ради наших отношений Лео был готов на некоторые жертвы, что было приятно слышать.

– Я знаю парня, который, может быть, захочет помочь, – сказал Лео. – Мы начнем с него и пройдемся по остальным друзьям.

Этот план был более чем рискованным, потому что требовал огромной степени доверия от агента. Требовалось доверить свою карьеру (а возможно, даже жизнь) человеку, который начинал как посторонний для системы. Существовал определенный риск и для национальной безопасности США.

Но в конечном итоге я принял дерзкое предложение Лео – больше из-за собственного отчаяния. Его багаж знаний давал мне своего рода поле для исследований: я чувствовал себя ученым, занимающимся написанием докторской диссертации.

Методы в безумии

Я запер свой офис и взлетел на пять лестничных пролетов, просто чтобы унять тревогу. Промчался до 25-го этажа, где сидел Джесс, погребенный под горой документов по Ханссену. Джесс работал с ним по русской команде на протяжении нескольких лет, так что от нас – от него и меня – ждали ценных предложений и блестящих идей в течение следующих девяти часов. Мы должны были сделать нечто такое, что помогло бы восстановить возможные ранние связи Ханссона с русскими.

– Взгляни-ка, – сказал мне Джесс, когда я зашел.

Он вытащил четвертак из кармана, поставил его на пол и смотрел, как тот быстро катится к центру комнаты, которая будто стала меньше из-за кип тяжелых папок с документами, что нам предстояло отсортировать и изучить. Горы дел наконец-то начали понемногу оцифровываться, когда ФБР вступило в эпоху больших данных, обещавшую обеспечить гораздо большую безопасность для конфиденциальной информации. Звучит иронично, не правда ли?

Джесс смотрел, как его четвертак набрал скорость, ударился о кучу бумаг на другой стороне комнаты, остановился и упал.