Я, звездный рыцарь, или Выйти замуж за героя

— Нет. Не хочу. У нас с нею… разные дороги. Я никогда не испытывал к ней того, что она хотела. Такие девушки, если честно, не в моем вкусе. И если она однажды найдет себе другого, кто поможет ей забыть эти глупые игры в героев и принцесс, перестать верить в сказку и просто начать жить… Любая сказка рано или поздно заканчивается. И чаще всего — лучше бы рано, чем поздно. Потому что к сказке можно приходить в гости, но жить в ней нельзя. Это не наш мир.

— Эка ты завернул! — Берген усмехнулся прежней мальчишеской улыбкой. — Сам додумался или подсказал кто?

— Сам. Но подсказали.

Короткая мысль обожгла, как разряд тока, пропущенный через один из отделов головного мозга. Его побег обнаружен. Время на исходе. До увольнительного оставалось всего несколько минут. Даже если помчится с максимальной скоростью, выжимая из своего тела все новые возможности, строго по прямой, никуда не сворачивая, все равно опоздает больше, чем на четверть часа. А это уже приравнивается к дезертирству. С другой стороны…

«Я здесь. Я никуда не убежал!»

Он постарался вложить в этот мысленный посыл максимум силы. Боль пронзила голову. Он невольно сжал виски руками.

«Я здесь. Здесь! Я не убежал. Я…»

Оформившаяся в горячий сгусток энергии мысль оторвалась, умчалась прочь, оставив под черепом гнетущую пустоту. М-да, если он только что самостоятельно, без понуканий лаборантов, попробовал ментальную связь, то, надо признать, не зря ею не спешат пользоваться в быту. Последствия, мягко говоря, неприятные.

— Ты чего, кэп? — крепкая рука тряхнула за локоть.

Прикосновение привело в чувство, позволило мыслить связно, хотя голова продолжала болеть.

— Меня ищут. Я… опаздываю на встречу, — Гурий медленно отнял ладони от висков. Кожа в том месте горела и чесалась, как при ожоге. Боль пульсировала в висках. Он постарался подавить ее усилием воли.

— У тебя, типа, в мозгу передатчик?

— Типа. Мне пора. Удачи тебе. Вам обоим, тебе и Карле. Пусть у вас все получится. И… постарайся забыть, что видел меня.

— Ты тоже помалкивай, если что.

Мужчины помедлили немного, а потом одновременно протянули руки, обменявшись крепкими пожатиями. Затем Гурий повернулся спиной и исчез в зарослях. Только зашуршали ветки.

Несколько секунд Берген смотрел на то место, где только что стоял его собеседник, потом решительно тряхнул головой и вернулся к своим носатым «друзьям». Дело превыше всего.

Эпилог

Почти два месяца спустя.

— Дрейфишь, новичок?

Шоррен тряхнул головой, по привычке запустил пальцы в шевелюру, но тут же отдернул ладонь, ощутив вместо привычных длинных прядей короткий колючий «ежик». Что поделать, если его только-только отросшая грива признана неуставной? Главное — голова уцелела, а волосы не зубы — сами отрастут. Тем более что за такое не жалко расплатиться не только прической.

— Есть немного, — признался он.

— Ничего, привыкнешь. Такие машины ни разу не водил?

— Только в учебке. Да месяц стажировки в системе.

— Тогда приспособишься. Главное — не дергайся по пустякам. Машинка — зверь, но ласку любит.

— Это я понимаю…

— Искин!

Над головами вспыхнуло матовое сияние.

— Да? — прожурчал в динамиках голос, который мог бы принадлежать блондинке, уверенной, что все мужчины мира существуют лишь для того, чтобы лежать у ее ног.

— Прими данные. Второй пилот Шоррен Ган…

Пластиковая карточка тихонько легла в щель приемного устройства.

— Принято. Добро пожаловать на борт, второй пилот Шоррен Ган. «Нефритовая Роза» ждет вас!

С легким шипением распахнулись створки, отделяющие один отсек от другого. Шоррен вступил на борт трансгалактического скоростного лайнера «Нефритовая Роза». Многие в учебке считали, что он вытянул счастливый билет. Да и сам Шоррен так считал. Еще бы! Кто мог, полгода назад поступив на первый курс, за пять месяцев наверстать трехгодичное обучение и получить место, на которое зарились практически все его однокурсники? Он не должен был выиграть этот приз, но, тем не менее, его биометрические данные уже внесены в базу искина корабля. Он — член экипажа. И через несколько часов отправится в свой первый настоящий полет.

Несмотря на комфортабельные условия, оба пилота жили в одной каюте. Первый пилот уже был там, разбирая свои вещи, когда встречавший Шоррена второй помощник втолкнул новичка в каюту:

— Знакомься, Гансер, твой новый напарник.

— Гансер Танн, — высоченный детина с фиолетовой кожей и перепончатыми ушами — первый и пока единственный ксенос, встреченный Шорреном на борту, протянул шестипалую ладонь. Говорил он невнятно из-за загубного респиратора. — А ты?

— Шоррен Ган.

— Подобрались, значит. Как тезки.

— Похоже. Моя койка какая?

— Вон та. В нише.

Шоррен покладисто кивнул и принялся разбирать свои вещи. Было их немного — две смены нижнего белья, пара футболок, свитер, средства гигиены, кое-какие мелочи. В числе последних на свет появилась двухмерная голография, которую он аккуратно прикрепил в изголовье. Там была изображена немолодая уже женщина с усталым лицом и прищуренными глазами.

— Это кто? — Гансер следил за новичком.

— Жена.