Я, звездный рыцарь, или Выйти замуж за героя

— Врешь. С тобой что-то происходит. Уже давно. И команде это не нравится. А Минку — особенно.

— А вам?

— Я — капитан. Мне не может нравиться то, что в моем экипаже творится демоны знают, что! Мы одна команда. И должны доверять друг другу. А тебе доверия нет. И, как следствие, мне тоже, поскольку это я в какой-то мере отвечаю за то, что ввел тебя в команду. Ты это понимаешь?

— Они пришлют вам черную метку?

Уже никто не помнил, откуда и как пошел этот обычай, но его придерживались. Черная метка присылалась экипажем капитану, который утратил доверие команды. Черная же метка присылалась врагу как призыв к войне. Или просто тому, кого хотели предупредить и напугать. Разборки после этого всегда были быстры и коротки — открытая дуэль или выстрел снайпера. Избежать этого можно было двумя способами — либо совершить побег и жить какое-то время в страхе, что тебя найдут, или просто покончить с собой. Первое было популярнее, второе — почетнее.

— Они могут это сделать, — кивнул Бодяга. — И угадай, каков будет мой ход?

— Вы отдадите меня.

— Так точно! — передразнил его капитан. — Если ты не одумаешься и не возьмешься за ум! Тебе надо войти в команду, Шоррен. Вписаться в коллектив. Потом выкидывай свои коленца, сколько влезет, но пока ты не станешь своим, сиди тише воды ниже травы и не высовывайся.

— Я прошел испытание…

— Это смотря с какой стороны поглядеть. Да, базу мы взяли, в трюмах полно руды, есть техника и рабы, а наши потери минимальны — пяток раненых и травмированных. И благодарить надо тебя, но… что ты там натворил? Зачем, ну зачем ты задержался в диспетчерской?

Они не знают про маяк, — понял Шоррен. Не знают или знают, но молчат, ожидая добровольного признания.

— Я хотел, — полуправда лучше, чем откровенная ложь, — хотел отправить послание… так сказать, заявить о себе… напомнить моим бывшим «коллегам», — выдавил он. — Тем, кто меня выгнал. Пусть знают и… кусают локти.

— Ловко. Если не врешь.

— Никак нет. Разгром базы все равно обнаружат, не сегодня, так завтра — диспетчер регулярно выходит на связь и докладывает обо всех новостях. И когда туда прибудут копы, они найдут от меня подарочек. Привет с поцелуем.

Улыбка тронула губы капитана, и Шоррен мысленно поздравил себя с тем, как вовремя вспомнил этот условный знак. Но тут же улыбка погасла:

— Но ты вроде бы не был раньше таким спецом по бомбам?

— На поселении и не такому научишься, — уклончиво ответил парень. — А еще я умею делать арбалеты, ставить ловушки и налаживать самострелы.

— Ценные навыки, ничего не скажешь.

— Рад стараться! — отчеканил Шоррен, чем заслужил скептическую усмешку.

— Смотри, парень, — помолчав, промолвил Бодяга. — Вроде и не врешь, а по глазам вижу — что-то с тобой не так… Смотри! Я тебе все еще верю, но я — не вся команда. И Минк… он будет за тобой следить.

— Понял. Разрешите идти?

— Разрешаю. Но, если что…

Шоррен его уже не слушал — дверь за ним с шипением закрылась, отрезая бывшего колониста от его бывшего соратника. Хотя, какого, к демонам космоса, бывшего?

Полет продолжался еще шесть суток, и все это время Шоррен по-прежнему просидел в своей тесной каютке. Правда, в последние день-два стал чаще показываться на глаза — Минк помалкивал, с расспросами не лез, вместе с ним молчали и все остальные. Как-то раз к нему даже обратились вполне дружественным тоном, не согласится ли он стать четвертым партнером в пятимерных картах, где результат игры зависел не только от того, какая у тебя масть, но и какой по счету картой была та или другая, да на карту какой масти она легла и какой стороной. Игра была сложная, с множеством правил и вариантов: «Черная шестерка легла обратной стороной, значит, вторая взятка будет моей! А ты попытался выбить ее красной десяткой, значит, пропускаешь два хода», — зато позволяла отвлечься от своих проблем. На него и так уже косились, особенно после того, как выяснилось, что они идут не на Аукцион, и не на Менялу и даже не на Ярмарку, а пристыкуются к одной из перевалочных станций, где сбросят большую часть груза перекупщикам. С одной стороны, так быстрее и проще — меньше проблем и шансов, что с награбленным заметут именно тебя — а с другой и навар в разы меньше. Ибо цену здесь диктует именно посредник. И если посредником выступит не человек, а ксенос, можно быть уверенным — в самом лучшем случае навар будет столь мал, что даже на приличную выпивку не хватит.

Однако им повезло. Рабов пришлось отдать по оптовой цене, зато за оборудование запросили столько, что грех было отказываться и искать других партнеров. С рудой повезло меньше — ее согласились взять по полторы единицы рыночной стоимости при условии, что пираты сами доставят ее на место. Мол, там с вами и рассчитаются.

— Мы что, вольные звездопроходцы или извозчики? — ворчал Минк тем же вечером в забегаловке. — Съезди туда, отвези то…