Яблоки преткновения

– С Майлзом надёжнее, – ответила я, даже не сомневаясь, про что говорит подруга. – Он умеет вскрывать запирающие заклинания. Без него мы просто прогуляемся и ничего не увидим. Возможно, это не так уж и плохо в сложившейся ситуации, но…

– Ты что? – удивилась подруга. – Надо же увериться, что яблони твоего отца точно там, а не сидят по паркам в ожидании жертвы.

– Папина яблоня напала только один раз, и то на кота, – возмутилась я. – Возможно, ей просто было скучно и она решила поиграть.

Линда насмешливо фыркнула, и мы отправились искать Майлза. Хотя чего его было искать? Находился он как раз там, куда собирался, в Тренировочном зале, и сейчас усиленно отрабатывал связку из нескольких заклинаний. Причём делал он это на манекене, а значит, заклинания были боевыми. И к чему, скажите на милость, ему этим заниматься? Не в Военной же академии учится.

Майлз нас не замечал, поэтому мы некоторое время полюбовались, как его заклинания стекают с защиты манекена, эффектно дымясь и посверкивая, а потом Линда его окликнула и коротко объяснила, почему мы за ним зашли. Одногруппник кочевряжиться не стал, собрался быстро, и мы выскочили на улицу в уверенности, что обернёмся ещё засветло и даже время останется полностью подготовиться к завтрашним занятиям.

Купол оказался именно там, где его запомнила Линда. Становилась понятно, почему я о нём не знала: чем дальше мы шли, тем унылей становилась улица, а значит, просто прогуливаться здесь было неинтересно, а выезжала из города я с противоположной стороны, в отличие от Линды. Вот она как раз проезжала мимо. Правда, по другой улице, а купол не сказать чтобы бросался в глаза, поэтому оставалось только удивляться наблюдательности подруги.

– Внутри никого нет, – сообщил Майлз, просканировавший купол аж три раза всеми известными ему заклинаниями.

– Ещё бы, – проворчала я. – Если заведующая кафедрой погибает в результате собственного эксперимента, то остальным для продолжения деятельности необходимо увешаться артефактами с ног до головы. А то ведь и без головы останутся.

– А мы не останемся? – внезапно спросила Линда. – Ой, не нравится мне, что там никого нет.

– Тебе и у кабинета Галлахер не нравилось, – напомнил Майлз. – А там просто никого не было. Уверяю тебя, от пары жалких кустов я вас защищу. Здесь заклинание куда проще, чем на кабинете Галлахер. Если уж пришли, то хотя бы заглянем.

– А если там?..

– А если там бегают взбесившиеся кусты, захлопываем дверцу, активируем заклинания и сигнализируем инору Мёрфи, что его серьёзные проблемы не ограничиваются смертью заведующей кафедрой.

Болтая, он продолжал вскрывать запирающее заклинание, и калитка распахнулась сразу же, после того как он произнёс последнее слово. Вперёд Майлз нас не пустил, задвинул за спину и осторожно заглянул внутрь.

– Тюю, – присвистнул он. – А это точно экспериментальная делянка растениеводов, а не полигон по отработке заклинаний?

Теперь уже и мы заглянули без опасений. Посреди огромного поля стояло небольшое двухэтажное здание, само же поле было усыпано уже знакомой мне трухой, неприятно поскрипывающей под ногами. Если и были здесь папины яблони, то от них уже ничего не осталось.

– Всё вынюхиваете? – неожиданно прозвучал неприятный женский голос у нас за спинами.

Я резко развернулась. Перед закрывшейся дверцей стояла леди Эллиот в компании огромного чёрного пса. Глаза у него горели красным, а из приоткрытой пасти капала слюна. И всё же он мне показался куда менее страшным, чем признанная поэтесса Дисмонда.

Глава 31

– Леди Эллиот, какая неожиданная встреча, – затараторил Майлз, выдвигаясь перед нами, явно пытаясь прикрыть от потенциального противника. – Но, несомненно, приятная.

– Неужели? – улыбка леди не была милой даже на фоне оскала её питомца.

Сейчас она не выглядела нежной и одухотворённой, несмотря на изящное, ещё летнее платье и кружевной зонтик от солнца. Возможно, этому мешала хищная собака под боком, а возможно, выражение лица, искажённого гримасой ненависти. Неужели она никак не может отойти от неприятного разговора с Майлзом в парке?

– Разумеется. Вы же несомненная звезда этого города. Разве Дисмонд может похвастаться ещё какой-нибудь достопримечательностью? – разливался Майлз.

На мой взгляд, лести было откровенный перебор, тем более что на даму она совершенно не подействовала: её физиономия не смягчилась даже на самую малость, а улыбка выглядела злой, а никак не одобряющей.

– Вы так убедительны, инор Майлз, что я непременно бы вам поверила, не услышь не так давно, что вы на самом деле думаете о моих стихах. За одно это вас стоило бы убить.

Глаза её загорелись фанатичным огнём, став похожими на глаза питомца. Да, не зря говорят: не стоит критиковать автора в его присутствии, автор может оскорбиться. И не просто оскорбиться, а до смерти критикующего.

– У него просто плохой вкус, – заметила Линда. – Если убивать всех, у кого плохой вкус, народу останется не сказать чтобы много.